"Андрей Черноморчемко. Интерферотрон Густава Эшера [NF]" - читать интересную книгу автора

вавшего за ноги, как жареного цыпленка, кардинала де Ришелье.
... Соорудив на своей базе в Порт-Стэнли несколько десятков полевых
биопунктов, экологи в считанные часы смогли отмобилизовать шесть морских
пехотных батальонов смерти. Отличавшийся нечеловеческой жестокостью ко-
мандующий экологов, доктор биологических наук вице-адмирал З. Кроннен-
берг, распорядился о непременном уничтожении в ходе предстоящих боевых
действий всех людей, включая пленных, и отпуске на волю после воспита-
тельной работы животных, не оказывающих сопротивления.
Утро 15 ноября выдалось крайне неблагоприятным для морских операций с
точки зрения погодных условий. Шторм достигал семи баллов, а частые
поздней осенью в этом районе ураганные порывы ветра разметали парусный
флот экологов. Семимачтовый флагманский корабль "Пенициллин", не в силах
противостоять ударам волн, был отнесен к мысу Горн, где налетел на скалы
и затонул, унеся на дно весь штаб во главе с адмиралом З. Кронненбергом.
Остатки бригады были вынуждены рубить мачты на кораблях и покорно ждать
своей участи. Из 35 кораблей и судов, вышедших из Порт-Стэнли, к вечеру
17 ноября на плаву оставалось лишь семь. Таким образом, десантная опера-
ция, которая должна была, по замыслу командования экологов, переломить
ход боевых действий в Антарктике, оказалась проваленной, и инициатива на
ближайшие три недели перешла к союзным генетическим войскам...

Густав охотно читал всевозможную мемуарную и историческую литературу,
хотя подозревал, что ежедневно появляющиеся тома не совсем соответствуют
оригиналам. Та же "История" Хоггарта периодически имела то 600, то 580 а
иногда и 535 страниц. Густав определенно помнил, что вчерашний Хоггарт,
в отличие от нынешнего, симпатизировал экологам и на той же странице пи-
сал о триумфальной высадке десанта и бесславном разгроме генетиков, для
которых Антарктида стала братской могилой. Кто знает, может, отвечавший
за синтез исторической литературы компьютер завидовал своим творческим
собратьям, неустанно заполнявшим эфир комедиями, мыльными операми и про-
чей всячиной, и иногда решался по своему разумению разнообразить заказ.
Густав был нисколько не против. Он вполне понимал случайный и относи-
тельный характер всякой информации, у истоков которой, как правило, на-
ходились личности со скромными интеллектуальными и сомнительными
нравственными достоинствами, например, тот же самый У. Хоггарт, на об-
ложке книги преподнесенный как "крупнейший специалист в области военной
истории, общепризнанный эксперт по военным действиям корпуса боевых
осьминогов на Атлантике". Зная немного нравы научного мира, Густав был
уверен: Хоггарт просто монополизировал тему и трудами невидимых ассис-
тентов потихоньку соорудил себе маленький литературный мавзолей. Хотя
кого, по большому счету, волновали события, происходившие сто или двести
лет назад, или же количество трупов, наваленных тем или иным воена-
чальником. Листая книгу, Густав подумал, что он, вероятно, - один из
последних историков-любителей на этой планете. Ведь известно: если ты
чего-нибудь не знаешь, то этого с таким же успехом и не происходило, а
если ты что-либо узнал, то это - наверняка обман.
Элементы случайности и сам случай были в свое время для Густава, дип-
ломированного физика-онтолога, объектом профессиональных исследований.
Ему принадлежала разработка теории события как основополагающего элемен-
та мироздания, а придуманное им устройство визуальной реконструкции