"Вацлав Чтвртек. Трое нас и пёс из Петипас " - читать интересную книгу автора

Неужели бывают беды ещё больше? Но что могло бы быть для меня ещё
большей бедой? Ведь я получил письмо, в котором ясно сказано: на Лазецкую
мельницу этим летом ехать нельзя - Ирка Корбик заболел скарлатиной.
Лишь только я начинал думать об этом, так чуть не ревел от злости. И
даже немного жалел, что я не третьеклассник какой-нибудь, которому иногда
разрешается пореветь. А вот у нас уже не поплачешь: как-никак, шестой класс!
В кухне на плите что-то зашипело. Мама скорее побежала туда. А я решил
уснуть. Может, хоть во сне меня перестанут мучить грустные мысли. Я крепко
зажмурил глаза и принялся считать: раз, два, три... Дойдя до семи, я
сбился - вспомнил, что прошлым летом у Иркиной собаки Алины родилось семь
щенят. Счёт пришлось начинать сначала. И так повторялось четыре раза.
Девятнадцать... Тут у меня перед глазами возникла лесная поляна за
мельницей, где прошлым летом я нашел девятнадцать белых грибов.
Двадцать три... Мне вспомнилось, как однажды около мельницы остановился
служащий из Народного Совета и спросил пана Корбика:
"Скажите, папаша, какой номер дома у вашей мельницы?"
"Двадцать три", - ответил пан Корбик.
Девяносто семь... Раздался звонок в передней. Это пришел с работы отец.
В коридоре застучали его тяжелые ботинки. Потом его голос донесся из ванной.
Он просил маму дать ему полотенце, справлялся, что сегодня на обед, йотом
прошел на кухню.
- А где же наш третий?
Мама, наверное, показала на дверь моей комнаты.
- А что он там, собственно, делает?
Мама, должно быть, только пожала плечами, потому что я ничего не
услышал.
- Очевидно, этот Тонда лишил тебя дара речи, - сказал отец уже около
моей двери.
Ручка слегка дернулась. Тогда мама что-то тихо сказала:
- Ирка Корбик?! - удивленно воскликнул отец. - Вот не повезло парню!
Я ждал, что отец теперь и мне посочувствует. Но он продолжал
расспрашивать об Ирке.
Ручка двери вернулась в прежнее положение, на кухне скрипнул стул,
застучали ложки. Вскоре я услышал, как отец попросил ещё кнедликов, потом
осведомился у мамы, нашлась ли наконец квитанция из химчистки. Обо мне ни
слова! Этого я не мог больше выдержать. Схватил письмо и с криком ворвался
на кухню:
- Мне некуда ехать на каникулы!
Отец спокойно отложил ложку:
- Ты меня, Тонда, чуть не испугал.
Я подошел к нему ближе и ещё громче крикнул:
- И никому до этого нет дела!
- Ну, хватит, Тонда, - сказал отец и показал мне на стул.
Скрепя сердце я уселся.
- Только есть я все равно не буду.
Отец посмотрел на плиту:
- Остались там ещё кнедлики? Сколько тебе положить?
Настроение у меня все ещё было неважное, но я ответил, что съел бы,
пожалуй, штук девять. И начал есть. Отец тем временем прочитал письмо от
Корбиков, отложил его в сторону, покачал головой и вернулся к своим