"Валентина Васильевна Чудакова. Как я боялась генералов " - читать интересную книгу автора

широкому, размеренному шагу, с правильным чередованием дыхания. Но вскоре
мне такая неспешность осточертела. Во-первых, нас то и дело обгоняли: "Дай
лыжню!" - и было очень неприятно каждый раз прижиматься всем телом, в
одной гимнастерке, к заснеженной стене; а во-вторых, меня начало
покалывать самолюбие: ведь этак мы можем прийти к финишу в числе
последних! И я начала подгонять своего опекуна. Что называется, буквально
на пятки наступала - никакой реакции! Что ж, выходит, так и будем плыть,
как в санатории на оздоровительной прогулке? Ну уж нет!
- Эй, наддай! Разведчик ты или размазня! - Виктор, как глухонемой, ни
мур-мур! И даже головы не поворачивает. - Ах так!..
Лыжня пошла под откос. Я малость поотстала, разбежалась и со всех ног
врезалась в своего ведущего. Удар был неожиданным: мой подстраховщик -
носом в снег, а лыжи его - крест-накрест. Чудом удержавшись на ногах, я
перемахнула через распластанное тело, как через ничтожный бугорок, и давай
отмахивать на пределе: "Дай лыжню!" К финишу пришла шестой. Виктор - почти
последним: у него крепление по моей вине лопнуло. Сережка Хрусталев ехидно
прищурился: "Это кто же из вас кого подстраховывал?" Разведчик отмолчался.
Хороший он парень. А на вечерней поверке сам товарищ старшина сказал мне
похвальное слово. В первый раз за все время.
С этого момента я стала замечать, что он ко мне все реже и реже
придирается. И уже не командует под окнами нашего барака-казармы: "Сорок с
"недоразумением" - выходи!" Иное кричит: "Сорок первый - неполный, на
построение!" А это уже не обидно. По-уставному так полагается: раз мой
порядковый номер нечетный - значит, "неполный".
И уже на строевом плацу не ехидничает строгий наш старшина. Бывало,
чуть собьюсь с ноги - насмешничает во всеуслышание: "Вся рота идет не в
ногу, только прапорщик - в ногу!" Или кричит, опять-таки имея в виду меня:
"Кто там завалил штык?!"
Нет уже, теперь я со счета не сбиваюсь и штык не заваливаю:
крепко-накрепко удерживаю свою строптивую "марусю" за кованый приклад в
положении "на плечо": острие штыка не шелохнется! И строевой шаг так
печатаю, что в животе музыка играет: "бурум! бурум!".
Идет наша ротная колонна парадным строем, вздымая ноги по довоенному
СУПу (строевой устав пехоты) почти до уровня пряжки поясного ремня.
Зрители умиляются: "Ах как красиво!" И едва ли кто из них задумывается: а
какой ценой достигается эта красота и слаженность? Я-то теперь знаю, что
строевая подготовка состоит из трех элементов: тренировка, тренировка и
еще раз тренировка! Как в балетной школе.
"На пле-чо!", "К но-ге!", "Кру-гом!". Всё по счету. А если на ходу?
Через левое плечо, и при этом, не шелохнувшись, на одних носках, на
цыпочках!.. Упустил счет - и уже после поворота не шагнешь с левой, как
положено. Да, не просто. У меня на это дело тратился каждый выходной день.
Без принуждения, по собственному почину я постигла истину: "Терпение и
труд - все перетрут!" Вот так-то, дорогой товарищ старшина.
Мишени выпилили из толстой фанеры Сергей Хрусталев и Виктор Турилов,
наиболее уязвимые места отметили красными крестами. Восемь "фашистов" надо
поразить короткой очередью - десятью пулями, для чего в пулеметной ленте
вытащен каждый одиннадцатый патрон. Стрельбы зачетные. Что-то вроде
соревнования.
Стреляем через реку. Противоположный берег нависает над рекой крутым