"Корней Чуковский. Мой Уитмен" - читать интересную книгу автора

"Сухие ветки ноября".
В то время как писались эти строки, "одинаковость" миллионов
американских сердец была уже разоблаченным мифом: быстрая дифференциация
классов уже к середине шестидесятых годов сделала Соединенные Штаты ареной
самой ожесточенной борьбы демократии батраков и рабочих с "демократией"
богачей и стяжателей.
Но Уитмен до конца своих дней оставался во власти иллюзий той далекой
эпохи, когда он создавал свои первые песни. Правда, он никогда не закрывал
глаз на пороки воспеваемой им демократии и не раз обличал их с беспощадною
резкостью.
"...при беспримерном материальном прогрессе, - писал он в своих
"Демократических далях", - общество в Штатах искалечено, развращено, полно
грубых суеверий и гнило. Таковы политики, таковы и частные лица. Во всех
наших начинаниях совершенно отсутствует или недоразвит и серьезно ослаблен
важнейший коренной элемент всякой личности и всякого государства -
совесть... Никогда еще сердца не были так опустошены, как теперь, здесь у
нас, в Соединенных Штатах. Кажется, истинная вера совершенно покинула нас.
Нет веры в основные принципы нашей страны (несмотря на весь лихорадочный пыл
и мелодраматические визги), нет веры даже в человечество.
Чего только не обнаруживает под разными масками проницательный взгляд!
Ужасное зрелище. Мы живем в атмосфере лицемерия. Мужчины не верят в женщин,
женщины - в мужчин. В литературе господствует презрительная ирония. Каждый
из наших litterateurs только и думает, над чем бы ему посмеяться.
Бесконечное количество церквей, сект и т. д., самые мрачные призраки из
всех, какие я знаю, присвоили себе имя религии. Разговоры - одна болтовня,
зубоскальство. От лживости, коренящейся в духе. - матери всех фальшивых
поступков - произошло несметное потомство". И т. д., и т. д., и т. д.
Но это не мешало поэту верить, что обличаемое им зло преходяще, что
демократия сама искоренит эго зло в процессе своего непрерывного роста.
Уитмену ни разу не пришлось усомниться в величии простого народа,
народа-труженика, народа-творца, никогда не покидала его оптимистическая
уверенность, что в конце концов этот народ создаст светлую демократию
будущего, которая рано или поздно возникнет во всех странах земного шара и
обеспечит человечеству счастье. Прибегая к своим любимым метафорам, он
множество раз повторял, что уродства и пороки окружавшей его
действительности есть нечто внешнее по отношению к демократии, нечто такое,
что нисколько не связано с ее существом.
"Это всего лишь недолговечный сорняк, который никогда не заглушит
колосящейся нивы", это "морские отбросы", которые "всегда на виду, на
поверхности". "Лишь бы самая вода была глубока и прозрачна. Лишь бы одежда
была сшита из добротной материи: ей не повредят никакие позументы и нашивки,
никакая наружная мишура; ей вовеки не будет сносу".
К созданию всемирного содружества, всемирного братства народов он звал
в своих стихах неустанно:
Вот я сделаю вето сушу неделимой.
Я создам самый великолепный народ из всех озаряемых солнцем,
Я создам дивные страны, влекущие к себе, как магниты.
Любовью товарищей.
Вечной, на всю жизнь, любовью товарищей.
Я взращу, словно рощи густые, союзы друзей и товарищей