"Ада Артемьевна Чумаченко. Человек с луны (Миклухо-Маклай) " - читать интересную книгу автора

петлю. Кожаный пояс прятал свой дырочки и не лез в пряжку. Стиснув зубы,
Маклай натягивал на себя платье, шнуровал кое-как башмаки, застегивал пояс.
Наконец-то можно бежать... Бежать со всех ног, не разбирая дороги, прыгая
через камни, перескакивая через поваленные деревья, прямо на берег, прямо к
морю. Взобравшись на высокий камень, Маклай остановился и перевел дух. Дым!
Да, в море действительно был дым. Конечно, это пароход. Его еще не видно: он
далеко; но дым - это пароходный дым, и он приближается сюда!
- Маклай, что это такое? Это тамо-русс?
- Это большая лодка, Саул. Может быть, это и тамо-русс!
Маклай спрыгивает с камня и бежит по берегу к себе, к своей хижине на
сваях.
Розовое от солнца море лежит почти неподвижно.
Еще прохладны под ногой камни и песок, остывшие за ночь. В крохотных
заливчиках между скалами тихо булькает вода. На отмелях еще лежит лиловая
тень - тень от нависших сверху камней, от свесившегося в пропасть дерева.
Но Маклай не смотрит сейчас ни на тени, ни на солнце. Он бежит,
прихрамывая в своих стоптанных башмаках, бежит, не спуская глаз с белого
неподвижного облачка.
- Дым! Дым!


НА КОРАБЛЬ!

- Ульсон, проснитесь! В море корабль!
С грохотом летит какой-то ящик. Звякает опрокинутый стакан. Опухший от
сна Ульсон в одном белье выскакивает навстречу Маклаю:
- Корабль? Вы говорите - корабль? Это за нами?
- Не знаю. Может быть, и нет! Но мы все равно должны его встретить!
- Корабль!.
Ульсон хохочет. Ульсон поет. Ульсон вдруг переворачивается вниз головой
и лихо обходит на руках всю маленькую площадку перед хижиной.
- Ульсон, нельзя терять время. Мы должны поднять флаг, переодеться,
взять письма и выехать в лодке навстречу судну.
- Навстречу судну! Судну!
Ульсон от радости не может говорить. Он делает пируэт, хлопает босыми
пятками, щелкает пальцами, показывает язык морю и бежит одеваться.
Маклай поднимает флаг. Большое полотнище послушно скользит по веревке
вверх. Легкий ветер разворачивает его. Оно бьется и пытается лететь, совсем
как привязанная птица.
Маклай идет в комнату, чтобы переодеться. Перевернутый чемодан лежит
пустой и смятый.
- А переодеваться-то и не во что, - смеется Маклай. - Как это я забыл,
что у меня теперь нет даже запасной рубашки! Ну не беда.
Он берет щетку и тщательно чистит ею башмаки. Голые пальцы недовольно
шевелятся. Ну и башмаки!
Ульсон выходит из-за перегородки сияющий и великолепный. На нем
полосатый галстук, прощальный подарок жены, на рукавах - медные запонки;
мягкая шляпа сдвинута чуть-чуть набок. От него даже, кажется, пахнет
одеколоном.
- Укладывать вещи? - спрашивает он. Маклай смотрит на него.