"Ада Артемьевна Чумаченко. Человек с луны (Миклухо-Маклай) " - читать интересную книгу автора

- Это болезнь? - спрашивают друг у друга папуасы, глядя вслед Маклаю.
- Нет, это кэу! - отвечают другие. - Маклай - человек с луны! Он не
болеет, он не может болеть. Он просто выпил много кэу, чтобы Мукай и его
жена были счастливы. Кэу связало ему ноги, и ему нужно отдохнуть.
- Пусть отдыхает! - решают хором папуасы.
И трубы начинают гудеть чуть-чуть тише, и танцоры танцуют чуть-чуть
медленней.
В буамрамре темно. Сквозь растрепанную крышу светят звезды. Откуда-то
пахнет цветами, ночными цветами Новой Гвинеи. Но лихорадка сильнее всего. И
Маклай слышит сам, как стучат его зубы.


ДЫМ! ДЫМ!

Свадебный пир продолжался целую ночь. Люди успокоились только к утру.
Только к утру заснул и Маклай. Свесив руку с помоста, он лежал на циновке
бледный, неподвижный, с каплями пота на лбу. Влажные от испарины волосы
прилипли к вискам. Вокруг глаз легли тени. Тонкий нос казался еще тоньше.
Из-под усов темнели потрескавшиеся от лихорадки губы. В буамрамре не было
никого. Тонкий луч солнца, пробиваясь сквозь крышу, тянулся узенькой золотой
дорожкой. Вырезанные на столбах ящерицы и рыбы скалили свой страшные пасти.
Что-то шуршало в связках пальмовых листьев, брошенных на пустые нары. Может
быть, это был ветер, пробравшийся сквозь открытую дверь; может быть,
расхрабрившиеся мыши. Луч опустился ниже. Вот он скользнул уже по бледной
руке Маклая, по его впалой щеке, по темным векам. Маклай зашевелился. Глазам
стало тепло от солнца. Маклай проснулся и приподнял голову. Он
прислушивался: где-то далеко-далеко кричали звонкие голоса:
- Тамо-русс! Тамо-русс! Тамо-русс!
- Что за чертовщина! - пробормотал Маклай и с трудом спустил ноги с
помоста. - Что это еще за "тамо-русс"? Тамо-русс - русские люди! Уж не
начинает ли мне чудиться, как Ульсону? Этого только не хватало!
Но крики приближались. Кто-то бежал - и, очевидно, бежал с берега.
Легкие ноги протопали по твердой площадке. В хижинах со всех сторон
зашевелились люди.
Кто-то что-то спросил. Кто-то что-то крикнул на бегу. Завизжали дети.
Залаяли собаки. И вот уже чья-то тень закрыла входное отверстие буамрамры.
- Маклай! Маклай! Проснись! В море дым!
- Дым?
- Дым! Я был на берегу! Возле Кар-Кара прямо из воды выходит дым!
- Ты ошибся! Это просто люди Кар-Кара жгут унан. На воде не бывает
дыма!
- Нет, это на воде! Я знаю, что это! Это твоя лодка. Это тамо-русс!
Тамо-русс! Русские люди! Бледные щеки Маклая побледнели еще больше.
Казалось, вся кровь хлынула к сердцу, в груди сразу стало тесно, в ушах
зашумело.
- Не может быть!
- Посмотри сам, Маклай! Посмотри и скажи нам! Если это не тамо-русс,
значит, это горит море!
- Не кричите! Я посмотрю сам!
Пальцы путались в шнурках башмаков. Пуговица не хотела попадать в