"Элизабет Чедвик. Любовный узел, или Испытание верностью " - читать интересную книгу автора

распутывать узел на коновязи. Тот никак не поддавался, и рыцарь чертыхнулся
про себя: запутанный, словно бы в предзнаменование каких-то грядущих
событий. Искусство сплетения нитей, шерсти и веревок в сложные узлы было
древним, с ним связывалось много суеверий. Когда узел вяжут, над ним трижды
произносят заклятие, вплетая в изгибы и перекрещивание нитей большую силу.
Когда же узел развязывают, то тем самым высвобождают и силу - на добро или
на зло. Рыцарь не верил в эту магию, по крайней мере, уверял себя в этом,
однако испытал огромное облегчение, когда повод наконец поддался.
Этель с улыбкой помахала ему рукой, громко поблагодарила за угрей и
снова уселась у огня. Затем старушка порылась в своей сумке, достала из нее
три веретена с красной, белой и черной пряжей, а потом терпеливо, проворно,
несмотря на слабую левую руку, принялась сплетать и вязать, непрерывно
бормоча что-то про себя.

ГЛАВА 4

Мейбл Фитц-Хамон, графиня Глостер, была высока и сухопара, как тянущая
плуг кляча, крупные желтые зубы только усиливали это нелестное сходство. Ее
спасали глаза - большие, светло-карие, с длинными густыми ресницами. Сейчас
их взгляд был устремлен на омытое тело Эмис де Кормель, лежавшее на
похоронных носилках перед алтарем в небольшой замковой капелле.
- Какая потеря, - пробормотала графиня, сжав руки. - Она могла вести
совсем другую жизнь.
Кэтрин стояла на коленях рядом с ней, вдыхала запах ладана, которым был
пропитан холодный воздух капеллы, и следила, как трепещут в темноте яркие
язычки свечей. Боль в голове перешла в тупую пульсацию, которая, однако,
отзывалась во всем теле. Она устала настолько, что почти ничего не
воспринимала, кроме жжения в веках. Они горели, словно их поджаривали на
решетке.
Леди Мейбл была добра, только доброта эта проявлялась довольно
бесцеремонным способом и не сопровождалась терпением. Она приняла Ричарда и
Кэтрин, нашла им место на ночь среди прислуживающих ей женщин и обещала дать
из личных сундуков ткань на новую одежду. Их накормили, снабдили самым
необходимым; все очень практично, но без тени участия. Теперь Ричард спал на
узком соломенном тюфячке в уголке девичьей, а Кэтрин отдавала дань усопшей.
- Ты хорошо знала ее, дитя? - спросила графиня.
- Я служила ей три года, миледи, и все это время она была добра и щедра
ко мне.
- Не сомневаюсь, что так оно и было, но я спрашивала не об этом.
Кэтрин глянула в карие, какие-то лошадиные глаза и смутилась: настолько
взгляд их был проницательным.
- Я знала ее очень хорошо, миледи.
Они поняли друг друга без слов. Графиня вздохнула.
- Тогда тебе ясно, почему мой супруг никогда не пытался выдать ее
замуж, хотя она и была его воспитанницей. Ее лишил девственности король, его
собственный отец. Когда интерес Генриха угас, она отправилась искать
сочувствия у других мужчин, и, к сожалению, эта привычка пустила глубокие
корни. Любого законного мужа она быстро превратила бы в рогоносца.
Графиня смахнула пальцем капельку с глаза и посмотрела на мокрый
кончик.