"Елена Кабанова, Инесса Ципоркина. Стерва получает все. Почему хотеть не вредно" - читать интересную книгу автора

свое могущество наличием замка, конюшен, дворни, балами и приемами.
При этом повседневный быт был весьма скромен, даже у знати. Скажем,
французские короли спали под шитыми золотом одеялами, но на рваных
простынях. А до появления кроватей - на полу, на соломе, вместе с
домочадцами, слугами и собаками. Германский король Фридрих считался
неженкой, потому что мылся аж два раза в год - на Пасху и на Рождество, а
пахучую "спальную" солому требовал менять раз в две недели. Европейские
города возводили небывалой красоты соборы, а улицы утопали в непролазной
грязи. Тезка первого короля-чистюли - король Фридрих III пятью веками позже
едва не утонул в городе Ройтлингене вместе с лошадью, когда надумал посетить
тамошний собор, построенный незадолго до его визита "во славу Господа". В
Лувре придворные обитали в крохотных закутках, а все великолепное здание
дворца пропахло отнюдь не восточными ароматами, поскольку сортиров на две
сотни придворных и полтысячи человек прислуги предусмотрено, само собой, не
было.
А вот восточный вариант роскоши позволял блаженствовать и в "домашней
обстановке", и в официальной. Поэтому Европа много веков тяготела к
восточному комфорту, например, заимствовала у Востока бани, кровати с
занавесями, благовония. Европа чувствовала: здесь роскошь обеспечивает не
только радости внешние, зависящие от мнения окружающих о твоей персоне, но и
внутренние - для тела и души. Ах, эти опахала, ароматные курения, мыльная
пена, массаж, освежающие шербеты, а потом сладкий сон под пологом от
кровососущих насекомых. Запад вез и вез домой награбленное в крестовых
походах, а затем - наторгованное из Индии, Японии, Китая, стран Ближнего
Востока. Так на север пришли способы сохранения холодных кушаний в жару,
средства гигиены, легкие ткани, удобное, но прочное оружие, особой выделки
изделия из кожи - все это очень пригодилось Европе.
Россия - регион, разделяющий, или, если хотите, соединяющий Европу и
Азию, содержащий немало противоречащих друг другу черт. Так исторически
сложилось, что северная столица - Петербург - была больше европеизирована,
чем хранительница древних святынь - Москва. Обе столицы не были изолированы
друг от друга и не были разделены огромным, почти непреодолимым
пространством, подобно Западу и Востоку. Но Санкт-Петербург больше тяготел к
европейскому образу жизни (как и было задумано), а Москва, с ее восточной
ленью и склонностью "чудить", вечно демонстрировала свою самобытность.
Константин Батюшков писал: "Постоянство дедовских времен и ветреность
неимоверная - как враждебные стихии в вечном несогласии - и составляют сие
чудное исполинское целое, которое мы знаем под общим названием: Москва".
Подруга и компаньонка княгини Дашковой, мисс Вильмот, побывав в 1806
году в Москве, написала остроумные до язвительности "Записки", где взгляд
европейки на "этот ленивый, изнеженный, великолепный азиатский город"
постоянно переходит от восхищения к ехидству, и обратно. В чем особенно
взыскательна и пристрастна женщина? Конечно, в вопросах моды! Но следом за
мисс Вильмот о московских модницах высказывали свое мнение многие
мемуаристы, а в их числе и историк М.Н.Загоскин - и все суждения совпадали!
Ведь речь шла именно об "азиатском" великолепии и роскоши фасонов XIX
столетия: "Современники отмечают некоторую странность в нарядах
москвичей", - пишет знаток московской истории С.А.Князьков, - "вечно у них в
чем-нибудь или что-нибудь да преувеличено, особенно то, что модно.
Относительно дамских нарядов указывают на их роскошь, блеск, модность, но