"Артур Кларк. С тех пор, как уснула моя красавица" - читать интересную книгу автора

еще не нашелся."
Нив почувствовала мимолетную неприязнь к Этель, но та неожиданно
добавила с ноткой зависти: "Я всегда мечтала о семье, но он даже ребенка не
хотел. Мы развелись, когда мне было 37, после пяти лет замужества ."
Нив сочла своим долгом перечитать статьи Этель и сразу поняла, что
несмотря на болтливость и кажущееся легкомыслие, она прекрасный
писатель.
Какого бы предмета ни коснулась Этель, чувствовалось, что она
досконально изучила то, о чем пишет.
С помощью секретарши Нив запечатала скрепками пакет с одеждой.
Украшения и обувь были запакованы отдельно в кремово-розовые коробки с
выведенным сбоку названием: "Нив Плейс". Со вздохом облегчения она
набрала номер Этель.
К телефону никто не подходил, и автоответчик не срабатывал. Нив все
ждала, что Этель вот-вот ворвется, запыхавшаяся, как всегда, и как
всегда на улице ее будет ожидать такси.
В четыре часа в магазине уже не было ни одного посетителя, и Нив
отпустила всех домой. "Черт бы ее побрал," - подумала она по адресу Этель.
Она бы тоже пошла домой. Снег все еще валил. В такой снегопад не так-то
просто будет найти такси. Нив пыталась дозвониться Этель в пол-пятого, в
пять, в половине шестого. Размышляя, что же ей дальше делать и не находя
других вариантов, Нив решила подождать до половины седьмого - в это время
магазин обычно закрывался, а потом по дороге домой завезти вещи прямо к
Этель. В конце концов, она сможет оставить их у суперинтенданта. Ведь в
путешествии, если она все-же надумала ехать, Этель понадобятся новые
туалеты.
Диспетчер выслушал заказ Нив на такси. "Мы отозвали все наши машины,
мадам. Невозможно ездить. Но вы можете оставить свое имя и адрес." Но
услыхав имя, его тон переменился: "Нив Керни! Почему вы сразу не сказали
мне, что вы дочь Комиссара? Я обещаю, мы вас доставим домой ."
Машина подъехала в двадцать минут седьмого. Они еле тащились по почти
полностью заснеженным улицам. Едва Нив заикнулась об остановке,
водитель возмутился: "Учтите, леди, я не буду глушить двигатель." Внутри
квартиры не слышно было ни звука, на звонок никто не отвечал. Безуспешными
оказались и попытки найти суперинтенданта. В особняке было всего 4 квартиры,
но она понятия не имела, кто живет в них и не могла рисковать, оставив
одежду незнакомым людям. В конце концов Нив вырвала листок из блокнота и
написала: " Ваш заказ у меня. Позвоните мне, когда придете". Под подписью
она поместила свой домашний телефон и просунула записку дверь. Потом,
согнувшись под грудой коробок и пакетов, вернулась в машину. В это время в
квартире Этель Ламбстон подняли записку, оставленную Нив , прочли ее,
отбросили и продолжили поиски стодолларовых банкнот, которые Этель регулярно
припрятывала под коврами или между подушками на диване. Деньги, в шутку
называемые Этель "зарплатой от тряпки Симуса".

Майлс не мог избавиться от назойливой тревоги, которая росла внутри
него с каждым днем. Его бабушка обладала шестым чувством. "Я чувствую, -
говаривала она, - Что-то произойдет." Майлс отчетливо помнил, как бабушка
получила фотографию его кузины из Ирландии. Ему тогда ему было десять лет.
Бабушка, взглянув на снимок, заплакала: "В ее глазах - смерть." Два часа