"Хол Клемент. Игла" - читать интересную книгу автора

поверхности. Установив этот факт, он погрузил глаз и оставшуюся массу вниз
в песок со значительным облегчением, так как солнечные лучи обжигали его.
Он не делал попытки проникновения, пока все его тело не погрузилось в
песок и не сосредоточилось вокруг наполовину погруженной ступни. Он окружил
лодыжку исключительно осторожно, соприкоснувшись с кожей на нескольких
квадратных дюймах.
Только тогда он начал проникновение, дав ультрамикроскопическим
клеткам своей плоти скользить сквозь поры, между клетками кожи, под ногтями
- в тысячи отверстий, которые были не защищены в этом, как он считал,
уникально грубом организме.
Мальчик крепко спал и не шевелился, но Охотник работал так быстро, как
мог, несмотря на то, что было бы очень неудобно, если бы нога двинулась, а
он был бы только частично в ней. Поэтому так быстро, как это только
совмещалось с исключительной осторожностью, чужой организм вливался ровно
вдоль костей и сухожилии в ступню и лодыжку, к мускульным оболочкам икр и
бедер, через внешнюю стенку бедренной артерии и сквозь другие кровеносные
сосуды. Он профильтровался через брюшину, не производя никакого вреда и не
дав почувствовать себя, и, наконец, все четыре фунта наделенные жизнью
собрались вместе в брюшной полости, не только не повредив мальчику, но даже
не нарушив его сон. И там, на время, Охотник стал отдыхать.
У него в это время был большой резерв кислорода, попавшего к нему
больше из воздуха, чем из воды. У него еще было время, прежде чем ему
понадобится использовать кислород хозяина. Он надеялся, если это будет,
возможным, остаться здесь хотя бы на весь день, чтобы осмотреться и изучить
циклы физиологических процессов, какие были присущи его Хозяину и
отличались от всех, какие он прежде знал. В настоящий момент, конечно,
существо спало, но, возможно, это продлиться недолго. Эти существа,
кажется, очень активны.
Боб встал, как и другие мальчики, при звуке материнского голоса. Она
подошла молча, постелила салфетку в тени и разложила еду на ней перед тем,
как заговорить, и ее первые слова были древни, как мир:
- Вставайте и угощайтесь.
Она не могла остаться угощать их, хотя сердечно и искренне
приглашалась мальчиками остаться, и вернулась между пальмами по дороге,
которая вела к их дому.
- Постарайся вернуться к заходу солнца, - сказала она Бобу через
плечо, когда дошла до деревьев. - Тебе еще нужно собраться и встать завтра
рано утром.
Боб с набитым ртом кивнул и повернулся к салфетке с едой.
Покончив с едой, мальчики сидели, разговаривали и дремали положенный
час после еды, затем они вернулись к воде, а потом продолжили яростные игры
и, наконец, поняв, что надвигается быстрая тропическая ночь, они собрали
салфетки и отправились по дороге в свои респектабельные жилища.
Сейчас они были довольно молчаливы, с неловкостью, присущей их
возрасту, в ситуации, когда взрослые ведут себя или эмоционально, или
следуют привычным ритуалам. Прощание, когда они прошли свои респектабельные
жилища, было коротким, и сопровождалось обычным "написать так быстро, как
можно".
Боб, оставшись, наконец, один, последовал к своему дому, чувствуя
одновременно и уныние, и радостное ожидание, какие у него ассоциировались с