"Пьер Клоссовски. Бафомет " - читать интересную книгу автора

ему следовать за собою в келью; на что вышеозначенный Бозеан, доселе
носивший черное с белым одеяние пажей Храма, осмелился возразить
вышеназванному брату-рыцарю, что он не состоит у него на службе и выше его
по происхождению, и если когда-нибудь кто-то из Бозеанов преклонит колено
перед кем-нибудь из Мальвуази, то разве что по собственной воле; но,
поскольку он знает его как друга своего господина, то готов честнейшим
образом удовлетворить его по какому бы то ни было поводу, если только
брат-рыцарь учтиво его об этом попросит. Брат-послушник добавил, что, сочтя
для себя благоразумным удалиться - из опасения, что рыцарь позовет его в
свидетели дерзостных речей сира Ожье или потребует оказать содействие, если
захочет вдруг выместить на подростке свой гнев, как то обычно бывало с
оруженосцами и послушниками, подававшими ему повод к недовольству, - он все
же успел увидеть, как брат Мальвуази оглядывается по сторонам; после чего,
уверившись, что в проходе клуатра, где они оба находились, их никто не
видит, склонился перед сиром де Бозеаном и, схватив правую руку отрока,
поцеловал ее со смирением, которое брат-послушник счел, в силу его
неуместности, притворным. Что позже юный Бозеан появлялся повсюду в крепости
облаченным в ливрею с гербами Мальвуази. Что он был среди виночерпиев во
время вечерней трапезы. Что вскоре после повечерия под тем предлогом, что
ему нужно доставить наружу послание брата Мальвуази, он явился к проходу во
внешнем ряду укреплений. Что стоящий на карауле, увидев, что он на лошади,
но не имеет пропуска от Командора, отказался опустить подъемный мост. Что
вооруженные стражники оттеснили его за внутренний ряд укреплений и что в
этот самый момент юный Бозеан громко вскричал, что у него есть и другой
путь, чтобы выбраться из этого "Храмовища Маммоны, где тебя принуждают
служить двум господам".
Командор был человеком суровым и недалеким, но насколько он пребывал в
неведении об учениях, издавна передававшихся в лоне Ордена, блюдя
единственно букву устава и не вникая в секреты, пестовавшиеся отдельными
группами братьев, настолько же выказывал себя бдительным и коварным,
присматривая единственно за внешними проявлениями всякий раз, когда дело
касалось негласного нарушения исходного распорядка.
Как только Командор завершил свое предварительное расследование, хотя
ныне и присно он знал куда больше, ничем не выдавая того, что донесли его
собственные источники, - ибо на самом деле завистливая озлобленность
братьев-послушников по отношению к пажам служила ему ценнейшей опорой, -
дабы прервать молчание, явно предумышленно поддерживаемое вокруг него
касательно этих незначительных деталей, он по выходе из-за стола довел до
общего сведения, что отныне никто из братьев-рыцарей не обладает более
чрезмерной доселе привилегией содержать в его цитадели иных пажей помимо
щитоносцев и послушников, право на которых даровано им уставом. И что юные
миряне, которые проживали там и не домогались посвящения в Орден, будут
вскорости удалены.
Так как это решение вызвало у братьев-рыцарей всплеск эмоций, Командор
собрал капитул и в присутствии прибывшего тем временем Смотрителя Ордена
изложил на нем недавнее прискорбное происшествие, не преминув пожаловаться
на то неведение, в котором его держали. Смущенные присутствием Смотрителя,
явившегося для передачи всей полноты полномочий Командору прямо от Великого
Магистра, большинство братьев присоединилось к его решению.
Уверившись, что заставил уважать предписываемую уставом дисциплину,