"Леонард Коэн. Прекрасные неудачники " - читать интересную книгу автора

не делаются за сервировочными столиками, что выбирать здесь не
приходится, -- и смотреть, как увлажняется в промежности ее серебристое
вечернее платье. Я хотел бороться против путча тайной полиции, но изнутри
партии. Я хотел, чтобы старушка, потерявшая сыновей, помянула меня в
молитвах в саманной церквушке вместе с ними. Я хотел осенять себя крестным
знамением, слыша непристойности. Я хотел быть терпимым к пережиткам
язычества в сельских ритуалах, споря с папской курией. Я хотел торговать
тайной недвижимостью, служа агентом безымянного миллиардера без возраста. Я
хотел хорошо писать о евреях. Я хотел быть расстрелянным вместе с басками за
то, что нес Тело на поле битвы c Франко{ (25)}. Я хотел проповедовать о
браке с неприступной кафедры невинности, разглядывая черные волоски на ногах
невест. Я хотел очень простым английским написать трактат против контроля
рождаемости, памфлет, иллюстрированный двуцветными изображениями метеоров и
вечности, что продавался бы в фойе. Я хотел на время запретить танцы. Я
хотел быть пастором ширева и записать пластинку для "Фолкуэйз"{ (26)}. Я
хотел стать лицом, перемещенным по политическим мотивам. Я только что узнал,
что кардинал ____ получил огромную взятку от женского журнала, я отразил
грязные приставания моего духовника, видел крестьян, которых вынужденно
предали, но сегодня вечером звонят колокола, еще один вечер в мире
Господнем, и множество страждущих, кого нужно накормить, множество колен,
жаждущих преклониться, я еле переставляю ноги в горностаевой мантии,
изодранной в клочья.

11.

Надо понимать, что такое длинный дом ирокезов. Длина: от сотни до
полутора сотен футов. Высота и ширина: двадцать пять футов. Боковые балки,
поддерживающие крышу, сделаны из больших кусков коры, кедра, ясеня, вяза или
сосны. Ни окон, ни дымохода -- только дверь в каждом торце. Свет внутрь, а
дым наружу проникали через дыры в крыше. В хижине несколько костров, у
каждого -- по четыре семьи. Семьи располагались таким образом, что вдоль
хижины проходил коридор. "La maniere dont les familles se groupent dans les
cabanes n'est pas pour entraver le libertinage"{ (27)}. Так преп. Эдуард
Леком{ (28)}, иезуит, писал в 1930 году, иезуитски искусно разжигая наши
сексуальные аппетиты. Устройство длинного дома мало помогало "препятствовать
распутству". Что творилось в темном тоннеле? Катрин Текаквита, что видела ты
своими опухшими глазами? Что за соки мешались на медвежьей шкуре? Это было
хуже кинотеатра? Ф. говорил: "Атмосфера кинотеатров -- ночное соитие тюрем
мужчины и женщины; заключенные понятия об этом не имеют -- сливаются лишь
кирпичи и ворота; в вентиляционной системе вершится мистический союз; запахи
поглощают друг друга". Экстравагантное наблюдение Ф. совпало с тем, что мне
рассказывал священник. Он говорил, что над мужчинами, которые воскресным
утром собираются в часовне бордоской тюрьмы, влажным облаком висит аромат
спермы. Современный художественный кинотеатр из бетона и бархата --
посмешище, ибо, говорил Ф., он есть не более чем дохлятина чувств. Никакого
соития не может быть в этих окостеневших пределах, каждый сидит на своих
гениталиях, поскольку гениталии серебрятся на экране. Верните тайный секс!
Пусть хуи вновь восстают и вьются плющом вкруг золотого луча проектора, а
пизды зияют под перчатками и белыми кульками конфет, и никакие обнаженные
мерцающие груди не соблазнят грязное белье нашей повседневности пойти в