"Леонард Коэн. Блистательные неудачники " - читать интересную книгу автора

всего отказаться готов. Забери надежды мои, забери соборы, радио отними,
работу свою готов отдать Тебе. Как ни трудно с этим расставаться, дерьмо все
перевешивает. Да, да, все Тебе отдам и от замыслов своих отрекусь. В
рассветном кафельном судилище согбенный над унитазом приносит тысячи клятв.
Дай же мне слово молвить! Дай послужить правому делу! Дай тень отбросить!
Прошу Тебя, дай испражниться, ибо, порожний, смогу наполниться вновь, и
наполнение придет извне, а если извне меня самого, значит, я не одинок! Не
вынесу я этого одиночества. Одиночество страшнее всего. Не хочу быть просто
звездой угасающей. Прошу Тебя, ниспошли мне голод, тогда знать буду, что еще
не умер я, что дано мне еще различить жизнь в каждом дереве, не иссякло
любопытство мое к названиям рек, высоте гор, разному написанию этого слова:
Текаквита, Тегавита, Тегаквита, Техгакуита, Текакуита, этого чуда, которое
так меня завораживает! Не хочу я жить в себе! Обнови жизнь мою. Как можно
жить дальше, неся во чреве мерзость вчерашней трапезы? Или это мясо
вчерашней бойни так меня наказать хочет? Или меня сглазили жертвы
предстоящей кровавой резни, когда еще были живыми? Кухонное убийство! Дахау
скотного двора! Нас холят, лелеют и пестуют, чтобы потом съесть! Где она,
любовь Господня к миру? Как чудовищна эта система прокорма! Все мы - звери
разных обличий в нескончаемой, вечной борьбе! Что же мы выиграли? Люди -
нацисты еды! Суть еды - смерть! Кто станет просить прощения у коров? Мы
этого не хотели, мы так глубоко не задумывались. Почки есть почки. Это не
курятина - это курица. Вы когда-нибудь представляли себе лагеря смерти в
подвалах гостиниц? Думали о крови на подушках? О том, чья щетина в зубных
щетках топорщится? Все звери едят не ради удовольствия, не ради злата, не
ради славы, а ради жизни. По чьей извечной воле? Завтра же начинаю
поститься. С меня хватит. Но как же это сделать с набитым брюхом? И не знаю
я, обидит Тебя мой пост или обрадует. Ты можешь счесть это за гордыню или
трусость. Свою ванную комнату я запомнил навсегда. Эдит блюла ее в идеальной
чистоте, я же был существенно менее требователен. Справедливо ли просить
приговоренного к смерти следить за чистотой электрического стула? Сейчас у
меня в ход идут старые газеты, но, если заслужу, куплю себе туалетной
бумаги. Я слово даю лучше следить за туалетом, если Он станет ко мне добрее,
я его даже прочистить готов. Но к чему же мне сейчас-то унижаться? Ведь
битым машинам никто стекла не протирает. Обещаю: вернусь к старому порядку,
когда мое тело снова станет нормально справляться со своими повседневными
обязанностями. Помоги мне! Хоть знак какой-нибудь подай. Вот уже пять дней
после неизменного утреннего краха моих получасовых усилий я не могу входить
в ванную. Зубы не чищу, волосы свалялись. Бриться не могу, с остатками волос
расставаться жалко. При вскрытии от меня вонять будет. Уж меня-то, как пить
дать, съесть никому не захочется. Как там на улице? Есть ли вообще
что-нибудь там, снаружи? Я стал чем-то вроде запертой, омертвевшей,
герметичной кунсткамеры собственного аппетита. Вот оно - отчаянное
одиночество запора, путь, ведущий к потере мира. И ты уже готов поставить
все свое достояние на эту реку, на эту первозданную ванну Катерины
Текаквиты, не требуя взамен никаких обещаний.
______________
* Чудеса, случившиеся в его приходе, по заступничеству блаженной Кат
Текаквит (фр.)
** Гудини, Гарри (HarryHoudini), 1874 - 1926.Американский иллюзионист
венгерского происхождения, прославившийся способностью освобождаться от