"Леонард Коэн. Блистательные неудачники " - читать интересную книгу автора

Чик-чик-чирик! Деревянным гребнем размеренными движениями женщина
расчесывала ей волосы, невнятно бормоча слова скорбной монотонной песни.
- ...пойдем со мной, сядем рядом на горе...
Мир придвинулся ближе к их тлевшим кострам и плошкам с похлебкой. Рыба
в Реке могавков плеснула хвостом по воде, взлетая в воздух, и летела, пока
не стихло эхо всплеска.
- Ну-ка, погляди, кто к нам пришел!
Широкие плечи молодого охотника заполнили дверной проем. Катерина
оторвала взгляд от вампума, зарделась как маков цвет и вернулась к работе.
На чувственных губах красавца-воина играла улыбка. Длинным красным языком он
облизнул губы и ощутил вкус мяса недавно убитого им и только что съеденного
на веселой трапезе с сородичами зверя.
- Надо же, какой у него язык! - удивились тетки, зарывая пальцы под
шитье, между ляжками.
Кровь ударила в пах молодому воину. Запустив руку под кожу набедренной
повязки, он обхватил свою плоть и наполнил ладонь теплой стойкостью толщиной
с гусиную шею. Вот он, пришел мужчина нареченный! Неслышно, как кот, прошел
он к сидевшей на земле трепетной девушке, раковинки свои разбиравшей, рядом
сел и нарочито так развалился, чтобы бедра его и тугие ягодицы мозолили ей
глаза.
- Эх, да что уж там... - не выдержала одна из теток.
Странная рыбина выпрыгнула из вод Реки могавков, светящаяся. Внезапно,
впервые в жизни, Катерина Текаквита почувствовала, что живет в своем теле и
тело это женское! Она ощутила собственные бедра, зная, что ими можно
сжимать, соски, распускающиеся как цветы, сосущую пустоту утробы,
одиночество ягодиц, надсадную боль маленького девственного влагалища,
изнемогавшего жаждой наполниться, она чувствовала каждый волосок на лобке -
их было еще так мало и такие коротенькие они были, что даже виться не
начали! Она жила в теле, в теле женщины, и ее тело знало свое дело!
Подстилка, на которой она сидела, стала влажной.
- Как пить дать, он есть хочет, - сказала другая тетка.
Как же ярко светилась та рыба, что выпрыгнула из вод Реки могавков!
Воображение рисовало ей круг сильных загорелых охотничьих рук, другие круги,
что он будет силой вталкивать ей меж срамных губ, круги ее грудей,
расплющенных под его тяжестью, круг ее укуса на его плече, круг губ ее рта в
страстном поцелуе!
- Да, хорошо бы поесть.
Круги были как удары хлыста, как удары связанной в узлы сыромятной
плетки. Они обвивали ее, душили, рвали на ней кожу, как плотно охватывающее
шею ожерелье из ядовитых змеиных зубов. Ее соски кровоточили. Она сидела на
крови. Круги любви, как петля, затягивались на ней, давили, рвали, резали на
маленькие кусочки. Коротенькие волоски вязались узлами. Какая мука
мученическая! Огненный круг впился ей во влагалище и вырвал его из
промежности, будто крышку с консервной банки срезал. Она жила в женском
теле, но тело это ей не принадлежало! Не ее оно было, и предлагать его она
не могла! В отчаянном порыве невероятного усилия она вырвала свое женское
естество и навсегда зашвырнула в ночной мрак. Не ее оно было, чтобы
предлагать этому красивому парню, хоть руки у него сильные и магия его
лесная завораживает. И когда она отреклась от собственности на плоть свою, у
нее возникло мимолетное чувство его невиновности, мелькнула мысль о красоте