"Леонард Коэн. Блистательные неудачники " - читать интересную книгу автора

штат Южная Дакота. В ней я нашел шестьдесят четыре бенгальских огня, восемь
"римских свечей" на двенадцать и восемь выстрелов, большие шутихи, красные и
зеленые "огненные конусы", "фонтаны Везувия", "золотую драгоценность",
"серебряный каскад", "восточные" и "сияющие фонтаны", шесть огромных уличных
бенгальских огней, "серебряные колеса", "небесные ракеты", "кометы", "ручные
фонтаны для лужаек", "змей", "фонари", красные, белые и голубые "раструбы".
Распаковывая эти сокровища, я плакал - плакал по американскому детству,
которое обошло меня стороной, по родителям, оставшимся за кадром где-то в
Новой Англии, по большой зеленой лужайке и железному оленю, по роману,
который был у меня в колледже с Зельдой.

22

Мне страшно и одиноко. Зажигаю "змею". На углу желтого стола из
маленького конуса ключом забила извивающаяся лента серого дыма в завитках по
краям. "Змея" дымила, пока не сгорела целиком - от нее остался противный
маленький комочек кожи, серовато-черный, как катышек птичьего дерьма,
обмазанный глазурью. Оболочки пустые! Обличил! А мне бы сейчас динамита
глотнуть.

23

Господи, Боже Мой, Вот Уж Три Утра Стукнуло. Мутная Сперма За
Ненадобностью Становится Прозрачной. Церковь, Должно Быть, От Меня Просто В
Бешенстве? Пожалуйста, Дай Мне Работать. Я Зажег Пять "Римских Свечей" по
Восемь Выстрелов, Но Четыре Из Них До Восьми Не Дотянули. Шутихи Совсем Не
Горят. Зато Недавно Покрашенный Потолок Здорово Обгорел. Голод В Корее Ранит
Меня В Самое Сердце. Грех Мне, Наверное, Так Говорить? Боль Хоронится В
Звериных Шкурах. Торжественно Клянусь, Что Не Буду Больше Думать О Том,
Сколько Раз Эдит С Ф. Были Счастливы В Постели. Неужто Ты Так Жесток, Что
Принудишь Меня Начать Пост С Набитым Брюхом?

24

Сильно обжег себе руку, пока горели красный и зеленый "огненные
конусы". Тлеющий корпус "небесной ракеты" запалил стопку записей об
индейцах. Резкий запах пороха прочистил заложенный нос. К счастью, в
холодильнике нашлось масло, потому что в ванную я идти отказываюсь. Мне мои
волосы никогда особенно не нравились, но я уж точно не в восторге от
волдырей, которыми одарил меня "серебряный каскад". Хлопья пепла плавают в
воздухе и припечатываются, как летучие мыши ураганным ветром. В их сломанных
крыльях мне видится серовато-черный рисунок, как на ткани в узкую полоску, и
очертания хвоста кометы. Все руки у меня в саже сгоревшего картона, к чему
ни притронусь - на всем оставляю черные отпечатки пальцев. Смотрю я на этот
кухонный бардак, и до меня доходит, что жизнь моя понемногу облекается
реальностью. Меня больше волнует покрасневший и набухший волдырь на большом
пальце, чем ваш пустой треп обо всех сиротах мира. Меня радует собственная
чудовищность. Где хочу, там и писаю прямо на линолеум - и мне приятно, что
это ничего не меняет. Каждый сам себе гнида ползучая.