"Дмитрий Соколов-Митрич, Генрих Эрлих. АнтиГрабовой: Кто 'воскрешает' наших мертвых? " - читать интересную книгу автора

бутылками из-под пива. Если бы события развивались так же, как в Беслане,
никто спасать заложников не побежал.
1 сентября, 9 утра. Я нахожусь возле школы на празднике начала учебного
года. Перед школьным крыльцом куча детей и родителей, выступление
первоклашек, первый звонок и все такое. Номер школы - 157, и находится она
не в Северной Осетии, а в Киеве. Я приехал сюда сделать смешной репортаж о
том, как мастер косноязычия Виктор Степанович Черномырдин дает украинским
детям первый в этом году урок. Про Беслан я знаю только то, что это город, в
котором делают средней паршивости водку и шампанское.
Тема черномырдинского урока звучит так: "Человеческая жизнь - это
высшая ценность".
Я уже было совсем поверил, что так оно и есть, когда позвонили из
редакции и сказали, что нужно ехать в Осетию.
Вместо урока Черномырдина я получил урок Беслана. Теперь я точно знаю,
что человеческая жизнь вовсе не высшая ценность. Теперь я знаю, что
европейский постулат о высшем смысле человеческой ценности и есть та зараза,
которая разъедает и Европу, и Россию. Если высшая ценность - твоя
собственная жизнь, то единственный смысл этой жизни - получить от нее
максимальную дозу удовольствия. А человек, получающий удовольствия, - это
слабый человек. Очень слабый.
Теперь я точно знаю, что высшая ценность - человеческая смерть. И смысл
жизни - в смерти. Не в том, чтобы срочно умереть, а в том, чтобы знать, за
что эту свою жизнь можно отдать не задумываясь. Смысл любого действия в том,
что заставляет отказаться от бездействия. Формула поступка - отказ. Чтобы
встать, нужно отказаться от состояния покоя. Чтобы прыгнуть с парашютом,
нужно отказаться от состояния безопасности на борту самолета. Чтобы жить
полнокровной жизнью, нужно изначально отказаться от нее, отдать ее в
заложники высшей воле и жить по этой воле и умереть по ней, если
потребуется.
Я вспомнил, что мне приснилось той ночью, когда я смеялся. Мне
приснилось, что человек на самом деле сам себе не нужен. Абсолютно. Всю
жизнь он мается одной заботой - кому бы подарить свою собственную жизнь. Он.
и хочет этого, и боится. Это очень смешно.
Умеющих убивать могут победить лишь умеющие умирать. Террористы
научились убивать. Мы не умеем ни того, ни другого. Поэтому мы проигрываем
терроризму.
После Беслана я почувствовал смертельную усталость от той системы
равновесных ценностей, в которой мы живем. В которой грех не грешнее
святости, а святость не круче греха. Впервые пожалел, что не родился веке в
XVI или XV. Когда мир был строгим, жизнь не кончалась смертью и люди боялись
только Бога - живого и настоящего.
Я ни к чему не призываю. Я просто описываю состояние человека после
Беслана. Возможно, до следующего августа это пройдет. Склероз умеет.


* * *

Через два месяца после теракта меня снова командировали в Северную
Осетию. На этот раз в "мирный" Беслан. Я должен был сделать заключительный
репортаж нашей акции "Дети Беслана". Весь сентябрь и октябрь "Известия"