"Алан Коул, Кристофер Банч. При дворе Вечного императора (Стэн # 3)" - читать интересную книгу автора

происходящего на парадном плацу.
Вокруг Хаконе собрался десяток-полтора поклонников, очень богатых и
щедрых на льстивые комплименты. Не было конца экзотическим кушаньям и
напиткам, приносимым в ложу. Однако все это слабо напоминало торжество. Еще
до начала чествования гости без труда сообразили, что на Хаконе опять
"нашло". Поэтому разговоры велись вполголоса, за столом царила неловкость,
гости то и дело косились на нахмуренного метра - крупного мужчину, гору
немодных нынче мышц с копной спутанных волос, с нависшими бровями и глубоко
посаженными глазами.
У Хаконе все внутри дрожало, мышцы сводило от напряжения, на лбу
выступала испарина. Его мысли лихорадочно метались, настроение поминутно
менялось. Когда он думал, что все готово, он воспарял душой. Но тут же
приходила мысль: а вдруг да сорвется, а вдруг да ошибка? Душу охватывал
мрак. Все ли готово? Ах, надо было проследить за всем самолично! Нельзя было
полагаться на других. Надо было сделать все своими собственными руками.
И так он думал кругами, пережевывая детали своего плана. Когда на
парадном плацу происходило очередное впечатляющее событие из программы
торжества, толпы ревели от восторга. Но Каи Хаконе краем уха слышал эти
взрывы эмоций. Лишь несколько раз он лениво похлопал в ладоши, присоединяясь
ко всеобщим аплодисментам. В его сознании снова и снова проносились жуткие
образы смерти.

После того как промаршировали последние оркестры и удалились танцоры,
громкий говор толпы мало-помалу превратился в приглушенный гул.
Два гигантских гравитолета с воем влетели через въездные ворота по
краям парадного поля - каждый был нагружен стальными конструкциями,
лебедками и стальными тросами. Оба аппарата с ровным урчанием заскользили
над полем всего лишь в метре от поверхности. Время от времени гравитолеты
останавливались; тогда с них спрыгивали обливающиеся потом солдаты в наглухо
застегнутой парадной форме и стремительно сгружали металлические конструкции
и лебедки, тут же бросали мотки тросов и кабелей. К тому времени, когда один
из гравитолетов приблизился вплотную к императорской смотровой ложе, длинное
парадное поле выглядело так, словно некий гигантский ребенок разбросал на
нем свои строительные кубики. На самом же деле на глазах у публики поле было
превращено в загроможденный полигон с узкими проходами, через которые могло
протиснуться не более двух человек в ряд.
Перед тем как гравитолеты взмыли над императорским замком, с его стен
были спущены две огромные мишени - на крепком стальном каркасе, с
трехметровым слоем поглотителя. Мишени зависли в четырехстах метрах от поля.
Сквозь ворота на поле прошли, чеканя шаг, шесть оркестров, заполнив округу
громом музыки. Знатоки узнали в мелодии официальный строевой гимн имперских
артиллеристов, но даже самые дотошные из знатоков и ведать не ведали, что он
был написан на основе старинной слегка похабной песенки, которую порой
называли "У канониров заросли в ушах".
Затем через те же ворота на парадное поле влетели два гравитолета
размером поменьше. На каждом было по два десятка живых существ и по пушке.
Однако эти пушки ничем не напоминали гигантские боевые мазеры или небольшие,
но смертоносные лазеры-бластеры, которыми была вооружена имперская
артиллерия. Это были легкие колесные пушки полевой артиллерии - возрастом
лишь чуть моложе тех допотопных пороховых, заряжающихся с дула орудий,