"Джон Кольер. Сборник новелл "На полпути в ад"" - читать интересную книгу автора

добросердечный - это старина Том Бревнохвост, пока и поскольку его гладят по
шерстке! Но осени меня крестом - и я превращусь в грубияна, хулигана, драчуна.
Будешь насаживать наживку, когда я велю, а кроме того - мыть посуду, а также
драить полы, и делать уборку, и готовить обед, и гнать самогон, и застилать
кровать...
- Постели? - переспросила она. - Свою постель я как-нибудь заправлю. А
что до вашей...
- Застели одну, и хватит, - прервал он, - и вознесусь я на тебе обратно
в рай, а уздечкой мне послужит букетик маргариток. Я сказал "кровать". Это
единственное число, а будь оно множественным-стало бы еще более
единственным в своем роде. Тут он так расхохотался, что чуть не лопнул.
Ангелица сочла эту шутку очень и очень плоской.
- Я знаю, что нарушила правила, - молвила она. - И знаю, что теперь ты
можешь заставить меня работать на тебя и делать всю черную работу. Но на
самом-то деле мой проступок-не грех, а потому ты не вправе навязывать мне
такую судьбу, которая хуже смерти.
- Хуже смерти, вон оно что? - Самолюбие дьявола было уязвлено. - Это
показывает, много ли ты в таких вещах разбираешься.
- Если бы я захотела разбираться в них получше, - отвечала она, - то
вас в наставники не выбрала бы. - Даже если бы я сделал тебе сверкающее
ожерелье, - сказал он, - из слез невинных хористок?
- Благодарю вас! - произнесла она. - Оставьте при себе свою мишуру, а я
оставлю при себе свою добродетель.
- Мишуру! - сказал он с негодованием. - Все ясно, ты ничего не смыслишь
в ювелирном деле, да и в добродетели тоже. Ладно, милочка, не один способ
придуман, чтобы укрощать огнедышащих дракончиков!
Однако старый сластолюбец рассудил, не приняв во внимание небесного
воина. В последующие дни он ее обхаживал и так и эдак, но ни тирания, ни
неуклюжая лесть отнюдь не перевешивали контраста белоснежной добродетели и
его прокопченного цвета лица. Когда он хмурился, она его побаивалась, когда
же улыбался, она его ненавидела с такой силой, с какой никто и нигде не
ненавидел ни единого дьявола.
- Да я могу, - пригрозил он, - упрятать тебя в бутылку с виски, а уж
оттуда тебе волей-неволей придется вылезти, как только первый же
подвернувшийся покупатель, рыцарь плаща и костюма, вытащит пробку.
- Давайте, - согласилась она. - Он будет не противнее вас и такой же
зануда.
- Возможно, - сказал он. - Хотя, насколько я понимаю, твой опыт
обращения с покупателями в плаще и костюме крайне скуден. Я скормлю тебя
устрице, откуда ты выйдешь заточенной в жемчужину, и обменяют тебя, при очень
нескромных обстоятельствах, на вагон и маленькую тележку целомудрия, которое
ты так высоко ставишь.
- Закричу во весь голос "КУЛЬТУРА"! -отвечала она весьма хладнокровно.
- А жертва выхватит свой дамский пистолетик, и тогда мы обе спасемся.
- Очень мило, - сказал он. - Но ведь я могу отправить тебя на землю в
качестве несовершеннолетней девушки, лет девятнадцати-двадцати. Это возраст,
когда искушения подстерегают на каждом шагу, а сопротивляемость им самая
низкая. А стоит тебе только согрешить, спустя семь лет аренды тебя
соучастником все становится моим - душа, тело, добродетель и прочее. Именно
так, - сказал он, выругавшись, - я и сделаю. Глупец я, что раньше не