"Нэнси Коллинз. Ночью в темных очках ("Соня Блу" #01)" - читать интересную книгу автора

Он был на работе, хотя и не должен был. В эту ночь он был выходной.
Только что он играл с друзьями в боулинг, было уже поздно. Что-то забыл на
работе. Не мог вспомнить, что. Решил заехать и заглянуть в свой шкафчик. В
"Елисейские поля" он попал после полуночи.
Ушел в раздевалку. Удивился, увидев Реда Франклина, уходящего со
смены. Ред был должен находиться на его месте. Но Ред сказал, что
расписание поменялось, и на смене Клода сегодня Арчи Калиш.
Память сновидения одновременно замедлялась и ускорялась. Калиш. Эти
идиоты поставили Калиша на дежурство! Сердце заколотилось сильнее. Он не
хотел идти в Наблюдаемое отделение - знал, что там увидит. Но сон тянул его
по коридору памяти. Может быть, если действовать быстрее, в этот раз будет
по-другому. Движения были медленные и неуклюжие, как под водой. Лифт полз
на вызов целую вечность, двери открывались, как в замедленной съемке.
Хагерти чуть ли не кричал, чтобы они двигалась побыстрее.
Он стал нашаривать в кармане брюк связку ключей от буйняка, и рука
ушла по локоть. Вместо кармана была черная дыра. Он опустил руку дальше, и
плечо оказалось на уровне бедра. Пальцы нашарили металл, он вытащил ключи.
От пребывания в черной дыре рука онемела, и приходилось сжимать ее
покрепче, чтобы ключи не выпали. Непослушными пальцами он наконец отыскал
ключ от замка, открывающего дверь в Наблюдаемое отделение.
Лифт застонал и пополз вверх как улитка. Хагерти выругался и заколотил
кулаками по стене, стараясь подхлестнуть эту чертову колымагу.
Калиш! Эти идиоты оставили там Калиша. Одного. Без надзора. Хагерти
особой любви к этому хмырю не испытывал. Ходили слухи, что он пристает к
пациенткам вроде бедной миссис Гольдман или той девушки с отключенным
мозгом в отделении С. Той самой, которая ударилась головой о приборную
доску на 80 милях в час. И которая оказалась беременной.
Двери лифта раскрылись, как рана. В Наблюдаемом было темно, и свет был
только на пустом сестринском посту. Клод пошел вперед, ощупывая пол на
каждом шаге. Мышцы напряглись, будто собирались оторваться от креплений.
Одежда прилипла к коже.
Дверь тамбура была открыта, но почему-то оказалась втрое тяжелее. В
безумном вое надрывались десятки голосов. Клод шел дальше, и стали слышны
отдельные слова и предложения.
- Мамамамамама...
- Кровь. Кровь... на стенах... полно... потоп крови...
- Они здесь, я их чувствую! Пожалуйста, остановите их!
- Уходи, уходи, не хочу тебя видеть, уходи...
- Уберите ее от меня! Уберите!
Время растянулось. Каждый удар сердца длился час, каждый вдох -
неделю. Клод видел собственную протянутую руку, видел, как пальцы ложатся
на ручку палаты номер 7. Год они смыкались. Два года поворачивали ручку.
Дверь была не заперта. Конечно же.
Дверь распахнулась, и Хагерти увидел, что опоздал. Он всегда будет
опаздывать.
Калиш лежал на спине, раскинув руки и ноги. Брюки и исподнее
запутались у него на лодыжках, ботинки были на нем. Ноги были бледные и
тощие. Пенис, холодный и мокрый, лежал на бедре, как слизняк-альбинос. Лица
Калиша Хагерти не видел, поскольку обитательница палаты склонилась над его
телом, ткнувшись головой между правым плечом и шеей.