"Саке Комацу. Черная эмблема сакуры" - читать интересную книгу автора

- Ничего, без дорог, лесами, горами проберусь.
- Все одно сцапают, - тихо пробурчал старик и тут же, спохватившись,
искоса взглянул на мальчика; потом добавил с осторожностью: - Сдавайся в
плен... тебе же лучше будет.
Мальчик вскинул карабин.
Ну вот! Слова им не скажи - сразу на рожон лезут. Бешеные какие-то!
Такому ничего не стоит пальнуть. И дают же им оружие в руки!
- Пре-датель! - прошипел парнишка сквозь зубы. - Из-за вас проиграли!
- При чем тут мы? - пробормотал старик и торопливо добавил: - И вы не
виноваты... На их стороне сила. У них всего вдоволь. А у нас что? Ни
одного самолета, ни одного...
- Это не поражение, - упрямо повторил мальчик. - Умереть в бою, не
сдавшись врагу... Наши в Синсю будут держаться до конца!
- Тогда всех японцев перебьют.
- А что, по-твоему, лучше холуем быть, лишь бы в живых остаться? - Он
говорил таким тоном, точно отчитывал первоклассника. - Даже ребята вроде
меня сражаются в смертном бою. Эх, ты!.. А еще взрослый!..
- Старуха у меня парализованная да дочка на шее, - ворчливо ответил
крестьянин, - а вы-то что жрать будете, если крестьяне работать
перестанут?
Но, увидев, что мальчик снова приходит в ярость, старик повернулся и,
сказав: "Пойдем!", зашагал прочь.


Одинокий дом в долине. Тощая, с торчащими ребрами корова щиплет траву,
на морде у нее выражение полного безразличия и покорности. Поля вдоль
ущелья давно убраны, всюду, как великаны, высятся скирды рисовой соломы.
- А их нет? - подозрительно спросил мальчик.
Старик отрицательно покачал головой.
- Все до одного ушли... тут неподалеку... в соседней деревне, кажись,
остался отряд...
Голос крестьянина заставил мальчика еще больше насторожиться. С этим
старым пугалом надо держать ухо востро.
- Мать, это я! - крикнул крестьянин.
Вблизи дом казался большим. По двору бродили куры. Пахло перегноем и
свежей соломой.
От одной мысли о яичнице рот переполнился слюной.
В доме кто-то заворочался. Старик вошел внутрь и с кем-то заговорил
вполголоса. Парнишка разглядел уставившиеся на него выцветшие старческие
глаза. Старик успокаивающе говорил: "Ничего, обойдется", а старуха
требовала гнать оборвыша в шею.
Он сел, вытер пот. Еле сдерживался, чтоб не уснуть. Сон одолевал его.
- Сейчас приготовлю поесть, - сказал старик приветливым голосом. Он
прошел в кухню, неслышно ступая по земляному полу. - Дочери дома нет, я
дам тебе пока холодного рису.
- Ладно, все равно.
Урчало даже в горле. Шутка ли сказать: вторые сутки ничего в рот не
брал. Так и спятить недолго.
- Замори покамест червячка, а к вечеру курочку зарежем. Переночуешь у
нас, утречком уйдешь себе...