"Роберт эрвин Говард. Конан - воин" - читать интересную книгу автора

схватывал Конана с такой бешеной силой.
Когда волосатые пальцы коснулись его израненной кожи, варвар напряг
стальные мускулы своей бычьей шеи и глубоко втянул голову в плечи; он
сделал это для того, чтобы у его сверхъестественного противника оставалась
как можно меньше площадь для захвата. Он уронил кинжал и сломанный топор,
схватил за толстые, черные, узловато-когтистые пальцы, подпрыгнул, вскинул
обе ноги высоко вверх и изо всех сил ударил пятками по груди кошмарного
чудовища, вытянув свое тело в напряженную прямую линию.
Чудовищное сопротивление сильной стопы ноги киммерийца высвободило
его из смертельного захвата, а обратная сила удара отшвырнула его назад в
туннель, по которому он пришел сюда.
Он больно упал спиной на твердый каменный пол, и, перекувыркнувшись,
снова оказался на ногах, не обращая никакого внимания на свои раны. Он был
готов бежать или сражаться: смотря по обстоятельствам, потому, что ему
предстояло.
Пока он, тяжело дыша, стоял, напружинившись, и, как волк скалил зубы,
его взгляд был устремлен на дверь, ведущую в опасную пещеру, он немного
пришел в себя и стал ждать, что произойдет дальше. Но ничего не произошло.
Потому что едва только Конан освободился от захвата монстра, он
растворился и снова стал голубым туманом, из которого сгустившись, это
чудовище родилось.
Киммериец стоял в напряженной готовности к прыжку, либо к тому, чтобы
повернуться и помчаться по пробитому в скале туннелю. Суеверный страх
варвара безжалостно вгрызался в него. Хотя он и был почти совершенно
бесстрашным человеком, когда дело касалось обыкновенных людей или
привычных животных, однако все сверхъестественное и чуждое человеческой
сущности будило в нем холодный ужас.
Итак, именно поэтому пикты не воспользовались предоставившимся им
шансом, а вместо этого неожиданно повернули назад. Собственно говоря, он
предполагал нечто подобное. Он постарался припомнить все, что когда либо
слышал о демонах во времена своей суровой юности в покрытой свинцовыми
облаками Киммерии, а потом в период странствий по большей части освоенного
и цивилизованного мира - а также то, что довелось пережить самому. В
данный момент он не мог вспомнить ни того, ни другого, ни третьего. Но
когда этот воздушный, бестелесный дух обрел материальную форму, он увидел
все его ограничения и скованность. Гигантское неуклюжее чудовище не могло
бегать так быстро, как обычное смертное животное его размеров и очертаний.
Конан был уверен в том, что сам он сможет бежать гораздо быстрее, чем
такое вот чудовище.
Он собрал все своей мужество и с колотящимся от возбуждения сердцем
проревел:
- Эй ты, проклятый ужасный монстр! Не потрудишься ли ты выйти?
Но не получил ни какого ответа.
Он подождал, но так и не дождался ответа.
Голубой туман клубился под каменным сводом пещеры, больше не сгущаясь
в демонический силуэт. Внезапно Конан вспомнил Сагу никто о демоне,
которого заколдовал какой-то чародей, чтобы демон этот убил группу
чужеземцев, пришедших из-за моря. Однако он запер демона в той же самой
пещере, где он заточил свои жертвы, и в которой он убил их, чтобы демон,
которого он вызвал из ада, не мог напасть на него и разорвать его на