"Андре Олдмен. Конан и Врата Вечности ("Конан")" - читать интересную книгу автора

в качестве грелок.
Выпив большую часть винных запасов и сокрушив все, что можно было
сокрушить, Дастан и Бравгард отправились осматривать дворцовые подвалы,
прикидывая, сколько лошадей потребуется, чтобы вывезти золото и
драгоценности. Оставаться в Эль-Мехеме они не собирались, справедливо
полагая, что, как только слухи о перевороте дойдут до ушей властителей
Вендии и Косалы, извечные враги объединятся, дабы навести порядок и покарать
дерзких пришельцев.
Золота и драгоценностей в подвалах оказалось пруд пруди, так что и
думать было нечего забрать с собой все сокровища. А в дальней камере за
внушительной бронзовой дверью друзья обнаружили нечто, полностью изменившее
их первоначальные планы. Во всяком случае, планы Дастана.
Это был худой голый старик, прикованный к стене железными цепями.
Длинная седая борода покрывала его впалую грудь, лицо, украшенное длинным
крючковатым носом, носило все признаки необыкновенной старости. В углу стоял
затянутый паутиной посох и валялась одежда, сорванная с узника.
Поначалу воины решили, что старик мертв, но тот вдруг открыл глаза и
вперил в немедийцев дикий и пронзительный взор.
- Вы должны меня освободить, - сказал он глухим скрипучим голосом, не
прося, но утверждая эту необходимость.
- Кто ты? - спросил Дастан, пораженный тем, что мощи ожили и даже
разговаривают.
- Арр-Магарбан, стигийский маг, - отвечал узник надменно. - А ты -
рыцарь Дастан Толстый по прозвищу Лис. Сними с меня цепи.
Но осторожность уже взяла верх над удивлением, и бывалый авантюрист не
стал торопиться с освобождением волшебника. Для начала он вступил со
стигийцем в длительные переговоры, велев предварительно Бравгарду
посторожить за дверью. И, как ни прикладывал тот ухо к тяжелой толстой
створке, ничего не смог услышать: о чем говорили рыцарь удачи и стигийский
колдун, так и осталось тайной.
К удивлению мехемцев и собственных воинов, Дастан не только освободил
колдуна, вернув ему платье, посох и мешок старых рукописей, но и предложил
стигийцу кров и стол, от которых старик гордо отказался. Впрочем, чародей
утверждал, что не высокомерие тому причиной, а, напротив, обет смирения,
который он принес, покидая пределы родной Стигии. Таково якобы было условие,
поставленное его мрачными учителями, прежде чем ему дозволили идти на все
четыре стороны. Потому и не воспользовался он тайной силой, когда коварный
Агиб-Абу, поначалу оказавший усталому путнику гостеприимство, вероломно
заключил его в темницу, тщась поставить могущество чернокнижника себе на
службу.
Столь же неожиданным было решение Дастана обосноваться в Эль-Мехеме и
занять престол. Придворные не осмелились роптать, рассудив, что сильный
властитель лучше слабого, а какая кровь течет в его жилах - не так уж важно.
Тем более что сами они вели род от косальских рабов и вендийских париев.
Наемники тоже не выразили особого сожаления, что отъезд откладывается
на неопределенное время. Все они получили свою долю мехемских сокровищ и
могли наконец наслаждаться жизнью, купив удобные дома и сговорчивых женщин.
Ворчал поначалу только Бравгард, но и его честолюбие было удовлетворено:
Дастан назначил старого приятеля главнокомандующим небольшим, но свирепым
отрядом янпачей, охранявших резиденцию шахсара.