"Д.Мак-Грегор. Седьмая невеста ("Конан")" - читать интересную книгу автора

величайшей ошибкой богов сотворение женщины - от нее и соблазн, от нее и
разврат и вообще все беды на земле от нее, да заберет ее Нергал в свое
мрачное царство...
Он почесал взмокшую лысину, обрамленную игривыми завитками седых волос,
и кинул заинтересованный взгляд на музыканта. Тот был весьма мил, свеж и
румян; белокурые длинные волосы волнами лежали на узких плечах; тонкие
стрельчатые брови цвета скорее рыжего, чем белого, сейчас сошлись у
переносицы, а прекрасные синие глаза с тоскою смотрели в заоконную даль.
Музыка, льющаяся из-под пальцев его, не задевала души Бандурина - ибо душа
эта давно очерствела в дворцовых интригах и сплетнях, - зато сама изящная
рука, ласкавшая струны, возбудила в евнухе прежние тайные желания.
С вожделением оглядев гибкую невысокую фигуру музыканта, Бандурин
твердо решил нынче же наведаться к нему, для чего ему всего лишь требовалось
обойти конюшню и пересечь сад. Там-то, в караван-сарае для гостей Великого и
Несравненного, и поселили приезжего, повелев в качестве платы за стол
услаждать нежный слух императорских невест.
Он и услаждал сейчас: музыкой - нежный слух невест, видом своим -
жадный взор Бандурина. Впрочем, играл он искусно, и в первый же день приезда
сумел понравиться самому Илдизу, а это немалого стоило. Но из девушек
лютниста слушала только Алма, остальные шептались, причесывались, спали и
просто смотрели в потолок.
- Тихо! - взвизгнул евнух неожиданно сильным, хотя и тонким голосом.
Разодравшиеся тройняшки мгновенно отпрянули друг от друга, с завидным
проворством приняв невиннейший вид. Но Бандурина не могли обмануть опущенные
долу глазки; он с отвращением отвернулся от них и занялся мыслями о
мальчике-лютнисте - сие, по крайней мере, могло доставить удовольствие.
Внезапно двери распахнулись, и тут же чудесная музыка резко оборвалась.
Щеря в улыбке редкие, но крепкие и белые зубы, в покои ступил сам Кумбар
Простак. При виде его склонился в низком поклоне евнух, девушки встали,
опустив головки, а музыкант, растерянно посмотрев на того и других, решил
все же последовать примеру Бандурина и тоже согнулся, отчего длинные волосы
его разметались по цветастому ковру.
- По местам, - благодушно скомандовал сайгад, усаживаясь в широкое
кресло у самых дверей.
Он нашел глазами Алму и с любопытством уставился на нее. Что общего
может быть у этой красавицы с неотесанным варваром? На миг Кумбар забыл, что
и сам не был особенно отесанным, а вспомнив о том, мотнул головой,
недовольный собственной несправедливостью. Что ни говори, а Конан
действительно помог ему. Хотя до такого простого решения он мог бы
додуматься и самостоятельно. Но ведь не додумался же!
Обретя нынешней ночью как бы вторую жизнь - за что тоже надо было
благодарить Конана - Кумбар с присущей ему в прежние времена похотливостью
разглядывал красоток. Он одинаково хотел и Малику, и Карсану, и Дану, и
Баксуд-Малану... Вот Алму, пожалуй, он и в мыслях опасался хотеть, ибо, по
его мнению, принадлежала она киммерийцу. Зато и тройняшек, и обеих Фарим, и
Физу с Хализой с удесятеренной страстью завалил бы на свою широкую и мягкую
тахту.
Глазки сайгада потеплели и почти растаяли от горячего желания,
охватившего вдруг его чресла; он тихонько застонал и заерзал в кресле;
воображение упрямо рисовало то пышные ягодицы Кики, то ее же огромную словно