"Д.Мак-Грегор. Седьмая невеста ("Конан")" - читать интересную книгу автора

когда приходило время действовать - действовал единственно верно. Так считал
он, так считали те, кто был рядом и на его стороне. Хотя, как сказал однажды
Иава Гембех, "отсутствие сомнений есть признак слабого ума". Вспомнив о том,
Конан пожал плечами: может быть. Он и тогда ответил ему: может быть, на что
шемит, улыбаясь, подмигнул и более на эту тему не заговаривал.
Мысли киммерийца перескочили с несчастья Алмы на прошлое; как странно
тогда все получилось! Маленькая хрупкая девочка из племени антархов,
встреченная им в горах Кофа, ее рассказ о далекой стране Ландхаагген, о
вечно зеленой ветви маттенсаи, которая должна спасти и антархов и эту
страну, о полудемоне-полуобезьяне Гриневельде, что живет на Желтом острове в
море Запада...
А потом... Потом он нашел храбрую маленькую Мангельду на задах
постоялого двора, пронзенную насквозь деревянным колом... Даже теперь, два
года спустя, Конан вспоминал об этом с неугасимым чувством стыда: он должен
был оберегать ее, такую юную, такую хрупкую, такую беззащитную... Он должен
был быть рядом с ней до тех пор, пока она не достигла бы Желтой башни, где
спрятался с вечно зеленой ветвью маттенсаи горилла Гринсвельд. А он же...
Он же напился до бесчувствия, не слыша и не чувствуя ничего, совершенно
ничего. В это время и погибла Мангельда. И тогда Конан принял на себя ее
клятву: добраться до Желтого острова, отнять у гориллы ветвь маттенсаи и
вернуть ее в Ландхаагген, вернее, в деревню антархов, коих в живых к тому
времени осталось только двое - мальчик и девочка...
Затем долгая дорога к морю Запада с шемитом Иавой Гембехом, разноглазым
бродягой и... и мудрецом. Киммериец впервые встретил такого человека: за
веселым и легким нравом он не сразу распознал чистую, светлую и мудрую душу.
Весь путь он был добрым и верным товарищем для девятнадцатилетнего
варвара, а в конце пути и спас ему жизнь... Конан ясно увидел разрубленное
тело шемита, скрипнул зубами. Иава не просто спас друга - он поменял свою
жизнь на его, прикрыв раненого киммерийца собой, приняв страшный удар меча
Гринсвельда на себя.
Качнув головой, варвар попытался отогнать эти видения. Но - мелькнуло
вдруг - жаль, что сейчас нет рядом Иавы. Ему очень пригодился бы такой друг
здесь, в этом гадючнике, где каждый сам за себя, где каждый готов продать
родного человека ни за что...
Конечно, Конан понимал, что несколько несправедлив: и в Аграпуре были и
есть хорошие люди, и кое с кем он даже знаком. А чем плох, например, Кумбар?
Он честно пытался выполнить свое обещание и... Да по сути, он ничего и не
обещал...
Мысли варвара снова перескочили на Алму. Он не любил ее, но его
неизменно привлекала ее нежность, чуждая большинству здешних красоток, ее
ум, добрый нрав и, главное, ее любовь к нему. Молодой киммериец был не
столько польщен - ибо женщинам он всегда нравился, и ничего странного в том
не находил, - сколько признателен ей за самоотверженность, с какой она,
девушка из очень богатой и знатной семьи, предпочла его, нищего и
безродного, всем аграпурским женихам благородного воспитания и
происхождения.
Она даже пошла наперекор родителям, которые, правда, пока ничего не
знали о ее любви к простому солдату, но скоро уже должны были узнать:
последнее время Алма порывалась рассказать им все, хотя Конан и удерживал ее
от этого. Он не собирался жениться - не только на Алме, но и вообще ни на