"Д.Мак-Грегор. Седьмая невеста ("Конан")" - читать интересную книгу автора

казалось, стоит встать и протянуть руку в окно; и он сможет дотронуться до
этого облака, оттолкнуть его от яркого желтого шара... Вдруг запульсировала
на шее Конана жилка, и он прижал ее пальцем, удерживая горячий ритм крови...
Что-то здесь было не так - наконец-то понял киммериец, - в чем-то он
ошибся... Чутье, то самое первобытное, врожденное, истинно варварское чутье
никогда еще не подводило его, и теперь не должно. Недаром толчками поступала
в его голову кровь... Словно история эта не закончилась, а оборвалась на
половине, а значит... "И тогда взял я шелковый шнурок"... Нет, что-то здесь
определенно было не так.
- ...А в Аквилонии и вовсе говорят, что лютня - это инструмент Нергала,
так что даже мужчинам нельзя на ней играть, что уж говорить про женщин...
- Это правильно, - важно согласился сайгад. - Женщины должны заниматься
мужем, домом и детьми.
- У нее нет ни мужа, ни дома, ни детей, - вмешался Конан. - Оставь ее,
приятель. Пусть девочка делает то, что ей нравится.
Кумбар напыжился, скептически посмотрел на обоих.
- Коли каждый будет делать то, что ему нравится, - поучительно произнес
он, - то мир наш, покоящийся на теплой спине слона, скоро разрушится!
- С чего ты взял? - фыркнул варвар, - Клянусь Кромом, эту байку тебе
сообщил наш многомудрый Илдиз... Мир, чтоб ты знал, покоится на холодной
спине черепахи, которая стоит в море и когтями упирается в морское дно. И
если каждый будет делать то, что ему нравится, черепахе станет приятно,
только и всего.
Диния улыбнулась, поняв, что Конан дразнит сайгада, но тут же улыбка на
тонком лице ее сменилась выражением страха.
- Хей, девочка, что случилось? - Киммериец протянул руку и легко тронул
белокурую прядь ее волос.
- Я боюсь...
- Чего? - встрял Кумбар, пытаясь заглянуть ей в глаза.
- Кого? - уточнил вопрос Конан.
- Всех... Мне кажется, кто-то хочет меня убить... Как Алму...
- Ты знала Алму? - поинтересовался сайгад.
- Да. В тот день, когда ты отправил ее к родителям... Она пришла ко
мне. Она сразу поняла, что я женщина. Ей пришлась по душе моя музыка и... Мы
подружились... Она рассказала мне все, Конан. Она так любила тебя...
Суровое лицо варвара помрачнело. Он с силой рванул нелепую бороду,
прилипшую к его подбородку, отшвырнул ее в сторону; потом оторвал и усы.
Схватив со стола бутыль, в два глотка допил остатки вина и отправил пустой
сосуд вслед за фальшивой бородой. Мрак в душе его, чуть развеявшийся в
течение легкой беседы, вновь сгустился. Словно наяву услышал он звонкий
ласковый голос Алмы: "Что же делать, любимый? Что же делать?" Она ждала от
него помощи, верила ему, а он... Не смог помочь или не захотел?
Глаза Конана сузились. Сейчас он был не на шутку разъярен, но, как это
бывало чрезвычайно редко, ярость его была обращена не на врага, а на себя
самого. Он давно научился сознавать и соизмерять свои силы и потому от лично
знал, что если бы он и вправду любил Алму, он смог бы помочь ей, и,
наверняка, без особого труда. Неприятность заключалась в том, что он ее не
любил, и тем тяжелее казалась ему собственная вина перед бедной девушкой.
Неужели она не имела права на его защиту только потому, что была одной из
многих? Та же Диния - разве она не имеет права просить его о помощи только