"Д.Мак-Грегор. Седьмая невеста ("Конан")" - читать интересную книгу автора

нему красотки! Нет, толковали между собой постоянные гости таверны,
наверняка Кумбар Простак заболел неведомой болезнью и скоро покинет этот
мир, переселится на Серые Равнины и там уже будет рассказывать о своих
подвигах древним демонам.
Сам Кумбар думал о себе точно так же. Воображение рисовало ему страшные
картины совокупления с женщиной, и холодный пот бисером выступал на его
красных щеках. Он стал плаксив, раздражителен; старые приятели перестали
понимать его шутки, прежде такие тонкие и остроумные; придворная сволочь
шепталась за его спиной, предвкушая скорое падение фаворита; в довершение ко
всем несчастьям у него начали дрожать руки. Сайгад понимал, что положение
сие если не безнадежно, то уж точно отчаянно.
Осложнялось оно тем, что Илдиз явно терял к нему интерес, все больше
увлекаясь беседами с цирюльником Гухулом - врагом Кумбара и его коллегой по
Собранию Советников. Тот был умен и весел почти как сам сайгад, но обаяния в
нем не хватало, и прежде обстоятельство это помогало Кумбару удерживать
владыку на своей стороне.
Теперь все было иначе. Хитрая ухмылка Гухула стала привлекать
повелителя так же, как раньше привлекал его негромкий заразительный смех
Простака. Да, следовало признать: позиции старого солдата пошатнулись; слава
его дала трещину, и преизрядную; а здоровье - физическое ли, душевное ли -
не позволяло снова сесть за козлы и править Тураном, править почти
единолично, как было прежде...
Мрачные мысли, одолевавшие сайгада теперь ежедневно и еженощно,
туманили его голову и сейчас, за маленьким круглым столиком красного дерева
посередине зала. Опустошив уже две с половиной бутыли дорогого, привезенного
из далекого Аргоса белого вина, Кумбар, нахмурив выцветшие редкие брови,
завороженно смотрел на крошечную винную каплю, сползающую по крутому боку
серебряной чаши.
В ней видел он свое отражение, уменьшенное стократ, и ничего
привлекательного в этой физиономии не находил. Мысли его разбредались,
путались; то одно, то другое приходило вдруг в голову, но все неизменно
печальное - иного, казалось ему, уже не дано. Если бы в таверне не было так
шумно, а соседи сайгада сидели бы к нему поближе, они сумели бы расслышать
то, что бормотал он себе под нос, а расслышав, решили б, что старый солдат
несомненно ли шился разума, ибо нес несусветную - для постороннего и
непосвященного - околесицу. "Из дюжины шесть... Из дюжины шесть? Как? Они
одинаковые... Я не знаю, кто недостоин... И кто достоин... Из дюжины шесть!"
-  Из какой дюжины? - Низкий, чуть хрипловатый голос, такой глубокий,
что сердце сайгада ухнуло к самым пяткам при первых же его звуках, раздался
вдруг за его спиной.
Он оглянулся, облегченно вздохнул. За его плечом стоял огромный парень
лет двадцати с лишком, атлетического сложения, с длинными черными волосами
почти до лопаток, суровым лицом и синими глазами уроженца Севера.
- Какой такой "дюжины шесть"? - с интересом по вторил он, бесцеремонно
усаживаясь за столик Простака.
- Выпей вина, Конан, - кисло улыбнувшись, выдавил Кумбар, подвигая
парню початую бутыль. - Отличное вино... аргосское...
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Ах, ты об этом... - вяло протянул сайгад. - Дюжи на - это значит
двенадцать. Понимаешь? Двенадцать кружек пива есть дюжина, и двенадцать