"Роберт эрвин Говард. Багряная цитадель {= Конан-король}" - читать интересную книгу автора

жуткой усмешке скалил зубы человеческий череп. У дверей возвышался рослый,
очень толстый субъект с отталкивающей внешностью, поигрывавший связкой
ключей - невольник Тсотхи, евнух высшего ранга по имени Шукели; имя его
окружали легенды, замораживающие кровь в жилах. Вместо умерших нормальных
человеческих чувств им владело одно - звериная жестокость, находившая
выход в страсти к пыткам.
За бронзой дверей узкая крутая лестница шла вниз, как бы ведя в самую
глубину холма, на котором покоилась цитадель.
Внизу лестница завершалась железными створками, способными выдержать
удары осадного тарана. Шукели отворил дверь и отошел в сторону. Конан
заметил, что сопровождавшие его чернокожие кушиты явно были чем-то
взволнованы: и даже евнух с необъяснимым волнением глядел в темноту,
царящую за дверью; там находилось еще одно препятствие - решетка из
толстых стальных прутьев, снабженная искусным замком, открывавшимся без
ключа только снаружи. Шукели тронул рычаг, и решетка ушла в стену. Они
очутились в широком тоннеле, пробитом в скальном массиве. Конан понял, что
находится глубоко под землей - ниже основания холма, ниже фундамента
цитадели.
Темнота отступила, отталкиваемая светом фонаря в руках Шукели. Кушиты
ловко приковали короля к кольцу, укрепленному в стене; фонарь они
закрепили в нише над его головой, так что Конан стоял в полукруге слабого
света. Стражники суетились, чувствовалось, что они хотят уйти как можно
скорее, они что-то тихо бормотали друг другу и бросали беспокойные взгляды
в окружающий мрак. Тсотха жестом позволил им выйти, и они толпой кинулись
к дверям, отталкивая напарников, как будто опасались, что темнота
превратится в хищника и прыгнет им на спины. Тсотха повернулся к королю, и
Конан заметил, что глаза его светятся в полумраке, а зубы поблескивают,
подобно волчьим клыкам.
- Желаю удачи, варвар, - злорадно бросил маг. - Мне нужно ехать в
Шамар, на осаду. Через десять дней я войду в твой дворец в Тарантии. Что
мне передать от твоего имени женщинам сераля, прежде чем я сдеру с них
атласную кожу? Она пойдет на пергаментные свитки, где будет запечатлена
хроника побед Тсотха-ланти!
Конан ответил яростным киммерийским проклятием, а его рык сотряс
воздух с силой, способной разорвать барабанные перепонки обыкновенного
человека. Тсотха издевательски расхохотался и вышел. Решетка встала на
место, и король еще успел увидеть удалявшийся грифообразный силуэт.
Тяжелые двери с грохотом захлопнулись, и наступила тишина.
Конан подергал за цепь, испытывая ее крепость, и внимательно осмотрел
кольцо в стене, к которому цепь была прикована. Его руки и ноги были
свободны, но король понимал, что даже его стальных мышц не хватило бы,
чтобы разорвать оковы. Звенья толщиной в палец крепились к железному
поясу, охватывающему туловище Конана; сам пояс был в дюйм толщиной и
шириной в ладонь. Одной тяжести этих оков достало бы, чтобы убить более
слабого человека. С креплением между цепью и кольцом не справился бы и
кузнечный молот. Само кольцо в стене являлось окончанием стального прута,
пропущенного через стену и закрепленного с другой стороны. Конан
выругался. Бросив взгляд в темноту, обступившую робкий полукруг мерцающего
света фонаря, он ощутил накатывающуюся волну беспокойства. Рожденные
инстинктом варвара опасения проснулись в его душе, растревоженное