"Леонард Карпентер. В стране Черного Лотоса ("Конан")" - читать интересную книгу автора

Проследить сюжет и разобраться в картинах было невозможно - нижние ярусы
рельефов сплошь покрывали лианы и лоза дикого винограда. Растения оплетали
головы и тела персонажей, как бы стараясь не дать этим фигурам ожить, а
заодно и понадежнее скрыть их от посторонних глаз.
Но храм не выглядел заброшенным. Расчищенная дорожка и каменные ступени
вели ко входу. Более того, в храме были люди. Почти у самого входа плясал на
камнях солнечный зайчик. Его мог отбрасывать лишь один предмет - начищенный
наконечник копья или клинок другого оружия. Присмотревшись, Конан разглядел
рядом с ним другое светлое пятно - лицо человека, внимательно
вглядывающегося в окружающие заросли. В довершение всего со стороны храма
донесся запах дыма, ароматизированного ритуальными благовониями.
Шепотом и жестами Конан приказал Юме и туранцам занять позицию около
основания храмовой лестницы и ждать сигнала к атаке. Сам же он так же
беззвучно спустился ниже по склону и нырнул в заросли, уходя в сторону от
своих товарищей.
Некоторое время о передвижении киммерийца можно было догадываться лишь
по слабому колыханию веток. Затем массивная фигура Конана показалась у
подножия каменной стены храма в стороне от входа. Не останавливаясь,
уроженец горной Киммерии полез вверх, подтягиваясь на оплетающих стену
лианах и упираясь ногами в каменные барельефы богов. Он делал это так же
легко и бесшумно, как пробирался по джунглям, хотя любой другой человек не
сумел бы подняться по такой стене без надежно закрепленной наверху веревки и
уж по крайней мере не производя лишнего шума.
Киммерийца же нисколько не пугало то, что время от времени его ноги
срывались с гладких, ненадежных выступов и повисали в пустоте и что в его
руках то и дело оставались обрывки непрочных лиан. Прижимаясь всем телом к
каменным богам и героям, он словно сливался с ними, становясь еще одним
персонажем древних мифов и легенд, вырубленным из более светлого камня.
Добравшись до узкого балкона, опоясывающего храм, Конан быстро пробежал
по нему и оказался над портиком, прямо над входом в гигантский купол. Здесь,
среди остатков обрушившихся скульптур и пыльных зарослей кустов, пустивших
корни прямо в крыше нависающего над дверным проемом козырька, он затаился,
пытаясь вычислить точное местоположение часового. Того не было видно. Скорее
всего, он отошел подальше в глубь сумрачного коридора. Подтянувшись на
руках, Конан вплотную приблизился к краю козырька и, раздвинув последние
прикрывающие его ветки, заглянул вниз.
В этот же момент оттуда раздался звук неторопливых шагов. Конан,
опасаясь, что может выдать себя любым неосторожным движением, так и застыл,
перегнувшись через карниз, словно голова какой-нибудь рухнувшей на портике
статуи.
Часовой, ничего не подозревая, подошел к краю прикрываемой тенью
козырька площадки, облокотился на каменные перила, ограждающие ее, и
внимательно осмотрел окружающие заросли и ведущую к храму лестницу. Обе его
руки упирались в камень перил, а бронзовый тесак висел, вставленный в
веревочную петлю на поясе.
Словно тень смерти, нависал над часовым киммериец. Одной рукой ему
ничего не стоило схватить стоявшего под ним солдата за волосы и кинжалом,
сжатым во второй, перерезать тому горло, не производя при этом лишнего шума.
Но некое чувство благородства, смутное подобие древнего рыцарского
кодекса, не одобрявшего нападение со спины, заставило киммерийца изменить