"Леонард Карпентер. В стране Черного Лотоса ("Конан")" - читать интересную книгу автора

предоставил им разбираться с нападавшим слева, оставшимся практически
безоружным, а сам набросился на вооруженного дубиной противника справа.
Завязался яростный бой. Искры дождем сыпались от камней, когда клинок
киммерийца резко чиркал по полу или задевал стены. Глухие удары слышались в
моменты, когда ятаган встречался в воздухе с прочной деревянной палицей.
Противник киммерийца защищался отчаянно, пытаясь даже контратаковать. В
какой-то миг ятаган крепко вонзился в плотное дерево и застрял в оружии
воина-хвонга. Тот весь напрягся, стараясь воспользоваться ситуацией, чтобы
вывернуть оружие из рук киммерийца. Противники замерли в неподвижном
противодействии. Казалось, что рука, держащая стальной клинок, дрогнула...
но в этот момент отточенный, как бритва, кинжал Конана по самую рукоятку
вонзился в бок его противника.
Защитник храма со стоном повалился на пол, и Конан добил его одним
коротким ударом ятагана. Больше пока никто не нападал на вторгшегося в
священные для хвонгов стены. Судя по удаляющимся шагам, друзья киммерийца
бросились по коридору в противоположную сторону. Переступив через лежащий у
его ног труп, Конан направился вдоль прохода, в конце которого он заметил
едва видное желтовато-красное свечение.
С парой солдат, последовавших вслед за ним, Конан быстро добрался до
конца коридора, выходившего, как оказалось, в довольно большое помещение с
низким потолком. В центре комнаты горел костер, дававший мало света и много
пляшущих теней, скакавших по силуэтам древних статуй неведомых киммерийцу
богов, стоящих вдоль стен.
В дальнем конце комнаты послышались звуки боя, где два хвонга с копьями
наперевес бросились защищать святыню, преграждая путь Юме и туранским
солдатам. Второй же вход оказался незащищенным, и Конан успел добраться
почти до центра помещения, прежде чем молодой хвонг бросился ему навстречу с
тесаком в руке. Этого защитника встретили вступившие в бой солдаты, позволив
Конану остановиться и, осмотревшись, оценить обстановку.
В круге света у костра стояла согбенная фигура человека в плаще с
капюшоном. Конан понял, что это был какой-то шаман или колдун. В одной руке
тот держал длинный посох, увенчанный человеческим черепом, настоящим или
выкованным из серебра - этого Конан не разобрал: так плотно покрывали
страшный символ украшающие его драгоценные камни и золотые пластины.
Обладатель посоха, что-то бормотавший и сыпавший в огонь какие-то
вспыхивающие и дающие ароматный дым порошки и сухие листья, поднял голову,
оторвавшись от своего занятия, и Конан увидел лицо человека, умудренного
опытом и знаниями огромного количества прожитых лет. Шаман оглядел комнату и
вернулся к своему делу, словно вторжение вражеских солдат его никак не
касалось.
По другую сторону костра находилась еще одна примечательная фигура:
высокая, красивая нетипичной для вендийских женщин красотой, стройная
девушка, почти нагая, если не считать множества украшений на шее, руках и
ногах. Двое хвонгов держали девушку за руки, и ее сопротивляющееся,
вырывающееся тело походило на высокий язык пламени, пляшущий над затухающим
костром. На лице девушки, не разомкнувшей губы для стона или крика, было
написано безнадежное отчаяние.
Грозило ли молодой женщине сожжение, этого Конан не мог сказать
наверняка. Но он нутром почувствовал, что дело здесь попахивает человеческим
жертвоприношением. Удивил Конана и костер - пламя высотой по колено слишком