"Леонард Карпентер. В стране Черного Лотоса ("Конан")" - читать интересную книгу автора

равномерно слетало с уложенных многолучевой звездой коротких поленьев.
Видимо, большую часть огня давали насыпанные в центре костра порошки и
травы. При этом цвет пламени постоянно менялся - то его языки вспыхивали
золотом, то становились солнечно-золотыми, золото сменялось серебром лунного
света, а оно, в свою очередь, - почти прозрачными голубыми сполохами.
В несколько мгновений молодой хвонг, бросившийся группе Конана
наперерез, был изрублен солдатами чуть ли не в куски, киммериец
воспользовался этим и метнулся к удерживаемой другими воинами-хвонгами
девушке. В это же время Юма, изрыгая проклятия на родном ему кушитском
языке, безжалостно разделался с двумя противостоявшими ему защитниками
храма, не оставив ничего ввалившимся за ним в комнату солдатам.
Один из державших девушку воинов отпустил тонкую руку своей пленницы и
выхватил из-за пояса бронзовый тесак. Всего один раз столкнулся его клинок с
ятаганом киммерийца. Второй удар тяжелого стального оружия перерезал хвонгу
горло, и несчастный, истекая кровью, рухнул прямо в костер. Его товарищ, не
выпуская руку жертвы, потащил девушку куда-то в глубь комнаты. Увидев
настигающего его великана киммерийца, он разжал хватку и бросился наутек
куда-то за полускрытые в темноте колонны в глубине подземелья. Подбежав к
упавшей девушке, Конан быстро оглядел ее, не обнаружив на ее теле ни явных
ран или синяков, ни оружия. Тонкие пальцы вцепились в плечо киммерийца в
молчаливой просьбе о помощи. Подняв женщину и убедившись, что она может
стоять самостоятельно, Конан обернулся и вгляделся в то, что происходило в
комнате за его спиной. Колдун, оторвавшись наконец от своего магического
обряда, уже успел вывести из строя двух туранцев. Один, изрыгая
ругательства, прыгал по полу и хлопал себя по телу руками, сбивая пляшущие
по его тунике языки пламени. Второй пострадал более серьезно - он со стонами
лежал на полу, и от его закрытого руками живота валил густой черный дым.
Колдун же, ведомый под руку одним из оставшихся в живых хвонгов, быстро
удалялся куда-то в темноту, волоча за собой посох, из черепа на посохе все
еще срывалось пламя - след вылетевших огненных шаров. Типичное, насколько
представлял себе Конан, оружие не привыкших к стали клинка колдунов и
чародеев.
- Вперед, туранцы! За ним! Это Моджурна! Убейте мерзкого старикашку!
Но немедленный погони не получилось. Юма и солдаты на какие-то
мгновения задержались, одни - расправляясь с ранеными, но еще
сопротивляющимися противниками, другие - наклонившись, чтобы помочь
корчащимся от боли товарищам, ставшим жертвами огненных шаров, посланных
колдуном.
Рывок Конана оказался остановленным вцепившейся в его руку девушкой. Не
желая тащить за собой в опасную темноту безоружную слабую женщину, киммериец
предпочел задержаться, чтобы освободиться от ее цепких пальцев.
- Да разрази тебя гром, женщина! - рявкнул Конан. - Дай мне
расправиться с твоими мучителями!
Так и не успев разобраться, кого хотела защитить девушка - себя, его
или убегающего колдуна, Конан стряхнул с себя ее руки и вместе с Юмой и еще
двумя солдатами ринулся в погоню.
Преследование длилось недолго. Почти догнав убегающего шамана, Конан и
его спутники рванулись вслед за ним в проход между алтарем и статуей
какого-то божества. Там в стене открывался узкий лаз. Но сунувшийся туда
первым Юма вдруг резко отпрянул назад, услышав угрожающий треск над головой.