"Спрег ДеКамп, Лин Картер. Логово ледяного червя" - читать интересную книгу автора

3

Конан уснул глубокой ночью. Они нашли углубление под нависшей скалой
сбоку от ледника, где растаяло достаточно льда, чтобы они могли втиснуться.
Если повернуться спиной к гранитной поверхности утеса, усеянной глубокими
бороздами и следами от трения ледника, было достаточно места чтобы
вытянуться. Перед углублением поднимался край ледника - чистый, прозрачный
лед, изборожденный полостями расщелин и туннелями. И хотя холод от льда
пробирал их до костей, им все же было теплее, чем если бы они были на
поверхности, где завывающий ветер толкал перед собой плотные снежные
облака.
Илга не хотела идти с Конаном, хотя он дал ей ясно понять, что не
причинит ей вреда. Она пыталась вырвать у него свою руку, выкрикивая
непонятное слово, которое звучало примерно как "яхмар". Наконец, потеряв
терпение, он слегка стукнул ее по голове и принес ее, потерявшую сознание,
в сырое убежище пещеры.
Потом он ушел, чтобы подобрать свою медвежью накидку, оружие и
припасы, привязанные к седлу. На скалистом склоне, возвышавшемся над
ледником, он насобирал две охапки веток, листьев и поленьев, которые принес
в пещеру. Там с помощью кремня и стали он развел небольшой костер. Он
больше создавал иллюзию тепла, чем давал настоящее тепло, потому что Конан
не осмеливался позволить ему разгореться, чтобы он не растопил находящуюся
рядом стену ледника, вынудив их покинуть их убежище из-за воды.
Оранжевые отблески огня глубоко освещали трещины и туннели, которые
уходили в тело ледника, пока их извилины и ответвления не терялись в
смутной дали. Негромкое журчание текущей воды достигало ушей Конана, то и
дело прерываемое скрипом и хрустом медленно двигающегося льда.
Конан снова вышел на обжигающий ветер, чтобы отрубить от окоченевшего
трупа коня несколько толстых ломтей мяса. Он принес их в пещеру, чтобы
поджарить на концах заостренных палок. Жаркое из конины и ломти черного
хлеба из переметной сумы, залитые горьковатым асгардским пивом из бурдюка
составили грубую, но питательную трапезу.
Казалось, что Илга пришла в себя, когда поела. Сначала Конан подумал,
что она все еще сердится на него за то, что он ее ударил. Но постепенно он
увидел, что она вовсе не думает об этом происшествии. Напротив, она была
охвачена страшным ужасом. Это был не тот обычный страх, который она
испытывала к банде косматых зверей, которые преследовали ее, но глубокий,
суеверный ужас каким-то образом связанный с ледником. Когда он попытался
расспросить ее, она не смогла сказать ничего, кроме одного слова: "Яхмар!
Яхмар!" и ее прекрасное лицо стало бледным и исказилось от ужаса. Когда он
попытался узнать у нее значение этого слова, она сделала только какие-то
мало понятные жесты, которые ему ничего не объяснили.
После еды, согревшиеся и уставшие, они завернулись вдвоем в медвежью
накидку. Ее близость навела Конана на мысль, что если с ней разок хорошо
заняться любовью, ее мозг успокоится и она сможет поспать. Его первые
пробные ласки показали, что она вовсе не против. Не осталась она
безответной к его юношескому пылу; как он вскоре обнаружил, она не была
новичком в этой игре. После часа любовных утех она тяжело дышала и
вскрикивала от страсти. Потом, подумав, что она теперь расслабилась,
киммериец свернулся и заснул как убитый.