"Андре Олдмен. Западня ("Конан") " - читать интересную книгу автора

грязных карапузов. Впрочем, когда дочь устроила сцену и пригрозила, что в
случае отказа уйдет жить в лес, к пиктам, обещал подумать.
Тут и подвернулся Черный Джок, кол ему в задницу. Негодяй получил свое,
а шариф свое: упек опасного соискателя руки дочери на каторгу.
Бежав с рудников и вернувшись в Тхандару, Бэда узнал, что Эллис хворает
со времени их разлуки, при ней неотступно находится лекарь из Зингары, и
Партер склоняется к тому, чтобы навсегда запретить дочери пересекать границы
Боссонских Топей. Катль со свойственной ему прямотой отправился к тарифу,
представил доказательства собственной невиновности в давнем деле и
потребовал объяснений относительно дочери. Партер ничего объяснять не стал,
арестовал Бэду и бросил в яму. А потом объявил волколаком.
Так и не услышав за собой погони, Катль почти загнал лошадь, бросил ее
возле полуразрушенной хижины и пустился к Волчьим Холмам напрямик. Это он
так думал, что напрямик, а вышло по-иному.
Когда землю уже окутали сумерки, он очутился среди каких-то камней,
которым, казалось, не будет конца, и понял, что заблудился. Что-то тягостное
было в этом месте, словно вперемесь с туманом разливалась тяжелая муть,
незримая, но вполне ощутимая сердцем. Бэда попытался развести огонь, но
собранные сырые ветки никак не хотели загораться. Решив, что утро вечера
мудренее, он прикорнул возле холодного, словно лед, камня а забылся
тревожной дремой.
А ночью... Да, вот оно, то, что не отпускает душу, давит мрачным
предчувствием!
Он открыл глаза и увидел две зеленые точки. Они приблизились, среди
клочьев тумана возникла огромная волчья голова с оскаленной пастью. С желтых
клыков, похожих на острые кинжалы, капала слюна. Морда была покрыта тускло
блестевшей в лунном свете шерстью, казавшейся медной, неподвижные зеленые
глаза горели холодной ненавистью, и этот взгляд заставил Катля оцепенеть.
Только сделав огромное усилие, он метнул нож. Волк исчез. Клинок глухо
ударился о камень: Бэда Катль, гроза Боссонских Топей, не сделавший ни
одного неточного броска ни в одном поединке, промахнулся.
Он промахнулся!
Вспомнив об этом, Бэда застонал и закрыл глаза. Может быть - сон?
Тяжелый ночной кошмар, навеянный дурным местом. Ну конечно, сон.
Он ощупал ножны за правым плечом. Они были пусты. Бэда встал и отыскал
хассак. Клинок слегка затупился от удара о камень. Если волк ему и
приснился, то нож он метал наяву.
В кого?
Бэда побрел между камней, настороженно поглядывая по сторонам. В
утреннем свете место выглядело не лучше, чем ночью: словно какой-то великан,
забавляясь, рассыпал вокруг пригоршню скалистых обломков, превратив пологий
склон в настоящий сумрачный лабиринт. Камни эти были черные и мертвые, на
них ничего не росло: ни кустика в трещинах, ни мха, ни лишайников. Приложив
руку к одному из обломков, Бэда тут же отдернул ладонь: поверхность обожгла
холодом, казалось, чем выше поднималось солнце, тем холоднее становились
странные камни.
"Надо выбираться отсюда, парень", - сказал себе Катль и постарался
ускорить шаг.
Ноги были словно ватные, в голове шумело.
Он не мог бы с точностью сказать, как долго блуждал среди камней, пока