"Леонард Карпентер. Конан-гладиатор ("Конан") " - читать интересную книгу автора

разности, кто на что был способен.
У одного из костров выступала ясновидящая по имени Иокаста. Одетая
крестьянкой, с тюрбаном на голове, она раскладывала карты на хлебной доске и
пророчествовала перед местными жителями, сидевшими на корточках кругом.
На другом одеяле вовсю резались в кости: только и слышался звон монет
да перестук фишек, катавшихся в костяной чашке. Немного подальше зачарованно
стояла группа мужчин, а посередине вертелась и извивалась фигуристая
пухленькая танцовщица. Она была облачена в две расшитые блестками полоски
ткани: на бедрах и на груди. Вуали, подшитые к этим полоскам, таинственным
облаком окутывали ее тело.
Облако вздымалось и перетекало под аккомпанемент флейты Бардольфа и
мерно ухавшего тимпана. На животе у танцовщицы висели бубенцы, и она
умудрялась отбивать ими ритм, невероятным образом выгибаясь назад и зубами
подбирая с земли бросаемые ей монетки...
Здесь Конан ненадолго задержался, заглядывая через плечи мужчин. Потом
повернулся и пошел за Сатильдой к маленькому костру, устроенному позади
фургонов. Возле него, бездельничая, развалилось несколько кочевников.
Сатильда склонилась над котелком и наполнила деревянные миски дымящимся
варевом - Конану и себе.
Киммериец уселся подле женщины и стал есть, чувствуя на себе взгляды
всех находившихся у костра, особенно Роганта, нализавшегося до
полубессознательного состояния. За едой киммериец перекинулся несколькими
словами с гостеприимной хозяйкой. Он чувствовал, что перед ним без утайки
открывалось почти все, что касалось будничной жизни бродячего цирка. Обжигая
рот горячей едой, он опустошил миску и стал смотреть, как Сатильда наполняет
маленькие чашки вином из небольшого, снабженного затычкой бочонка и передает
их товарищам.
Вот настала его очередь пить, и выяснилось, что в бочонке содержался
жидкий огонь, ударивший прямиком в голову. Когда спустя некоторое время
Сатильда поманила Конана рукой, он поднялся и обнаружил: для того чтобы
стоять прямо, требовались некоторые усилия. Сатильда провела его на зады
лагеря, в глубокую тень фургонов. Там, на траве, было расстелено небогатое
одеяло. Девушка опустилась на колени и тщательно разгладила постель.
Пока он пробирался в потемках, его ноздрей коснулся острый запах,
показавшийся очень хорошо знакомым. Запах зверя, от которого шевельнулись
волосы на затылке. Что-то лениво лязгнуло совсем рядом... дрогнули тяжелые
звенья цепи, послышалось низкое, утробное ворчание большой кошки.
Зверь был черен. Как сажа, как уголь, как чернила - сплошной сгусток
тьмы. Если бы не запах, Конан мог бы запросто споткнуться о мохнатое тело.
Постепенно киммериец различил силуэт и оценил расстояние между
поблескивавшими глазами. Судя по всему, перед ним была не просто пантера. У
фургона лежал ночной тигр. Причем взрослый и, отнюдь не из маленьких.
Прохладная ладошка Сатильды легла на плечо, и Конан даже вздрогнул от
неожиданности.
- Полезно держать при себе зверье, - шепнула гимнастка. - И шакалов
отпугивают, и деревенских воришек... И вообще всех любопытных...
Обняв Конана, она увлекла его с собой на подстилку. В любви она
оказалась такой же сильной и стремительной, как и на цирковом канате.
Пришлось Конану пустить в ход все мышцы, без того пострадавшие в схватке и
утомленные работой. Женщина того заслуживала, но под конец он чуть не стонал