"Андре Олдмен. Заговор Теней ("Конан") " - читать интересную книгу автора

дубинки, и каждый не спускал одного глаза-пузыря с людей, а зрачком другого
настороженно озирал окрестности.
- Базарные сказки, - сказал вожак, не понимавший шуток. - Верить не
надо. Якши не едят людей, якши любят женщин. Я говорил.
Варвар уже слышал историю лесного племени: у костра, возле которого они
с девушкой сушили одежду и угощались какими-то довольно сладкими корешками,
испеченными на углях. Недорослики бродили поодаль, к костру не
присаживались - то ли не могли забыть обиду, нанесенную киммерийцем, то ли
просто его побаивались. Только их вождь, так и не сняв свою зеленую шапку,
отороченную крашеным мехом неведомого зверя, устроился рядом с людьми и даже
вступил с ними в беседу.
На берег, куда стая обезьян перенесла в сплетенной из лиан сети чуть
было не ставших добычей водяных демонов путников, Тримра (так для краткости
окрестил его киммериец) явился один. При нем не было оружия, только фонарь
из выдолбленного ореха, в котором что-то, как ни странно, булькало и тлел
неясного происхождения огонек. Завидев своего давешнего похитителя, Ка Фрей
испуганно прижалась к северянину, поминая Таттара-Рабугу и нервно потирая
пальчиком переносицу - жест, согласно поверьям вендийцев, охраняющий от
нечистой силы.
- Я пришел мирный, - возгласил недорослик, потрясая для убедительности
уже виденной Конаном грамотой. - Наши слуги, имеющие хвосты, спасли вас.
- Зачем? - недоверчиво спросил варвар, направив в грудь якши острие
меча и настороженно оглядывая склон.
- У нас мир с людьми, - заявил Тримра важно. - Еще - ты друг Деви. Она
отблагодарит.
- Я отнял у тебя добычу, - напомнил киммериец.
- Это право сильного. Мы найдем другую женщину.
- Чтобы съесть?
- Чтобы родить потомство. Пойдем к нашему костру. Мы дадим вам сладких
паттахашара, Я расскажу, зачем нужны женщины.
Немного поразмыслив, Конан решил воспользоваться сим любезный
приглашением. Тем более, что дорога из этого гиблого места была неведома
даже вендийке. Если якши затаили коварное намерение напасть на них, что ж, у
него достанет сил проучить лесных уродцев и навсегда отбить у них охоту
нападать на людей. Хотя бы на киммерийцев, если, конечно, какому-нибудь его
земляку придет в голову безумная мысль отправиться в джунгли Вендии.
Они взобрались по крутой тропинке и оказались возле большой деревянной
статуи обезьяны, мельком виденной Конаном с реки. Идол был старый, поросший
лишайником, обвитый лианами, локтей двадцать высотой. Имел он три лика, один
обращенный к реке, а два других - в сторону троп, разбегавшихся от подножия
истукана. Тропа пошире уходила вглубь джунглей, другая вилась по кромке
обрыва мимо идола и убегала дальше, теряясь среди обломков скал. Обезьяна
была многорукой: две лапы прикрывали глаза, устремленные на реку, две другие
зажимали рот морды, таращившейся на уходившую в заросли тропу, последняя
пара прикрывала рот третьего лика.
Возле ног истукана горел небольшой костер, а на плечах гигантской
обезьяны сидели ее живые сородичи - со скрещенными на груди лапами,
безмолвные и важные.
- Это ваш бог? - кивнул киммериец на идола.
- Рапрапаратрукравапрадеша, - торжественно объявил вождь якшей, - Отец