"Роланд Грин. Путь воина ("Конан")" - читать интересную книгу автора

расслышала крики, наверно проклятия, и уж определенно рев ослов и мычание
коров.
Она прочла короткую лукавую молитву, чтобы госпожа Дорис до ночи
застряла среди направляющихся на рынок селян, а затем позвонила, вызывая
Резу.
- Все готово?
- Все, чего могут просить боги или люди, сударыня.
- Ах, но будет ли этого достаточно для госпожи Дорис? Она ведь не
просто человек, и я иногда гадаю, какое уважение она воздает богам.
Лицо Резы выразило красноречивое неодобрение такому легкомыслию.
- Прости меня, Реза. Ты знаешь, что я больше дочь своего отца, чем
своей матери.
- Они оба сделали вас тем, что у них получилось. - Благослови тебя боги
за добрые слова, Реза, и - о Митра, вот они!
Через ворота проходил самый настоящий караван - четверо конных воинов,
два паланкина, каждый из которых несло восемь рабов, четверо пеших слуг и
еще четверо конных стражей, замыкающих шествие с тыла.
- А конюху сказали изучить лошадей, пока он кормит и поит их, не так
ли? - настойчиво спросила Ливия. Узнай она, ездили ли охранники госпожи
Дорис на своих лошадях или на взятых в наем и хорошо или плохо накормлены их
собственные лошади, - это сказало бы ей о многом. То, что Дом Лохри клонился
к упадку, не составляло тайны. Но вот насколько быстро происходил этот
упадок и насколько далеко зашло дело, еще требовалось узнать, и лошади могли
бы кое-что подсказать.
- Это был первый приказ, который вы отдали конюху, госпожа, -
успокаивающе сказал Реза.
Ливия хоть убей не могла припомнить, чтобы отдавала какой-то приказ.
Она подозревала, что Реза сам отдал его, но если и так, его выполнят, словно
он исходил от нее или и впрямь от самих богов.
Колдуны могли нагнать страху на ее слуг и устроить беспорядок в ее
доме. Но людям пока неведомы чары, способные заставить кого-либо из дома
Дамаос не подчиниться главному дворецкому.
Караван теперь двигался по извилистой дорожке к портику. Реза поднял
руку, и с крыши подала свой сереброшейный голос еще одна труба. Лошади
начали нервно прядать ушами и гарцевать, а всадники выглядели
обеспокоенными.
Когда помощники конюха выбежали заняться лошадьми гостей, носильщики
остановились и опустили свою ношу на землю. Первой выбралась госпожа Дорис.
По закону главой Дома Лохри являлся ее сын, но госпожа Дорис мало считалась
с законами и еще меньше - со злыми языками. Ее собственный язык был таким
острым оружием, что даже те, кто называл себя другом юного Арфоса, не смели
заикнуться бы о его правах, чтобы им не содрали заживо кожу, подобно
разбойникам на Шелковом Пути в Кхитай.
Следующим на землю сошел Арфос. Как всегда, у него был такой вид,
словно он, того и гляди, шмякнется ничком в пыль. Как всегда, он уберегся от
этого недостойного падения. На этот раз, увидела Ливия, он сделал это не
цепляясь за верх носилок, как утопающий за бревно. Он был, как всегда,
коротко подстрижен, хотя такая прическа не шла к его длинному лицу, но
туника, плащ и сапоги у него были не только новыми, но и почти в тон.
- Благословение нашего Дома вашему, госпожа Дорис, - церемонно