"Роланд Грин. Путь воина ("Конан")" - читать интересную книгу автора

Акимосом. Когда вы встречались последний раз, она сказала тебе правду, но ты
усомнилась в ее словах, верно?
У Ливии хватило приличия покраснеть.
- Я больше чем усомнилась в ее словах. Я обозвала ее - нет, не
столькими словами, сколько обрушила на тебя. Но достаточно крепко.
- Ты хочешь сказать - чересчур крепко. Эта женщина испугана, а
испуганные люди все равно что испуганные звери. Цапнут тебя совершенно
ненамеренно.
- Конан, ты родился столетним старцем.
- Ливия, я родился киммерийцем. Это суровая земля, и ее первый и
последний закон таков: дураки не доживают до старости.
- Подобный закон не помешал бы и нам в Аргосе. За исключением того, что
у нас, как ты сказал, и так уже чересчур много законов.
Конан пожал плечами:
- Наверно, этот пошел бы вам на пользу. Но что касается госпожи Дорис -
она хотела меня осрамить или, возможно, ранить, а не убить. Она думала, что
я дурно влияю на тебя.
Когда я сообщил ей, что кто-то пытался убить меня и моих людей по
дороге к ее дому, она была в ужасе. На этот счет я не мог ошибиться.
- Я знаю, когда кто-то шагает со скалы и обнаруживает, что никакого
дна-то, куда можно упасть, нет и в помине. Вот такой и была Дорис. Она
думала, что я освежую ее слуг из-за подозрения, что она приложила руку к
тому покушению.
- Вот уж никогда бы не подумала, что она будет волноваться о слугах.
Она пользуется дурной славой из-за того, что выбрасывает их вон, когда они
вызывают у нее недовольство или становятся стары.
- Ливия, может, иногда такое и происходит. Но я готов поспорить на все
вино в твоих погребах, что это в основном пущенный ею же слух. Просто таким
образом никто не узнает, что у нее слишком мало серебра, чтобы держать
прислугу.
- Бедная Дорис. - Затем голубые глаза расширились, и Ливия принялась
дико озираться по комнате. - Бедная Дорис! Что я такое говорю? Конан, ты
заразил меня безумием?
- Ливия, я...
- Обращайся ко мне, называя "госпожа Ливия", а не то потеряешь свое
место у меня вместе со своими людьми. Ступай, и да научат тебя боги хорошим
манерам, если мне это не под силу!
Конан, нахмурившись, вышел. На самом-то деле он уже какое-то время
надеялся, что его наконец отпустят, так как скоро должно было начаться
прощание с Джарензом. Ему следовало теперь быть рядом с гробом паренька, а
не здесь, в пышной палате, выслушивая свою вторую сумасшедшую за день.
Нет, не сумасшедшую, сообразил Конан, когда за ним закрылась дверь.
Ревнивую женщину, что достаточно часто приводило женщину к тому же концу.
Лишь бы это был не его конец. Хватало и ревности Резы у него за спиной;
если добавить к ней еще и ревность Ливии, то ему и в Стигии было б
безопаснее! Слава богам, что эта ночь предназначалась для распития хорошего
вина с его бойцами, а не для беспокойства из-за женщин и их обычаев!

Шпион неслышно крался прочь оттуда, где он подслушивал разговор госпожи
с капитаном Конаном. Он чувствовал себя скорее так, словно танцевал, пел и