"Леонард Карпентер. Проклятое золото ("Конан") " - читать интересную книгу автора

домочадцах Арнулфа.
- Жена-то у Арнулфа и не больна вовсе. Просто ей нравится изображать из
себя хворую да попивать настойку из лотоса. А сам он хоть и заслужено
прозывается Арнулф Праведник, но ведь дурак дураком, верит ей, а она и рада.
Да еще с девчонкой не умеет справиться, боится он ее, что ли? Давно уже пора
бы вправить мозги этой бездельнице.
Вскоре, однако, деревенские стали примечать, что если кто дурно говорил
о домашних Арнулфа, на него либо нападали чирьи, а то вдруг, ни с того ни с
сего, случались колики или еще что в этом роде. И постепенно сплетни утихли.
По всему было видно, что самой Тамсин, кроме платьев мачехи и лент,
которыми она подвязывала волосы, ничего не надо. Зато если ей в руки
попадалась какая-нибудь побрякушка, она непременно доставалась кукле,
которую Тамсин по-прежнему везде таскала с собой. Она плела для нее венки и
гирлянды из цветов, на шее у куклы висели бусы из дерева, камня и кости, а
иногда и более дорогие украшения из сундучка с приданым ее мачехи. В деревне
сначала насмехались над куклой, но печальный опыт быстроо отучил их от
этого.
Тамсин, несмотря на свою немоту, была любознательным ребенком. Ее
интересовало, как растут и зачем нужны разные растения, привычки диких и
домашних животных, она следила, как сменяются времена года, и подолгу
глядела в звездное небо. То, что она не говорила ни слова, казалось, еще
сильнее обостряло ее наблюдательность. Течение деревенской жизни Тамсин тоже
не оставляла своим вниманием. Она часами могла смотреть на то, как работают
люди, и всегда слушала их разговоры.
Со временем соседи привыкли к этой ее манере и мирились с ней, главным
образом, потому, что в присутствии Тамсин их дети вели себя тише воды ниже
травы.
Больше всех помогал Тамсин получить ответы на интересующие ее вопросы
старый деревенский знахарь Урм. С первых же дней жизни в Содграме девочку
тянуло к нему как магнитом. Она увидела его впервые, когда он пришел
навестить больную жену Арнулфа, и с тех пор не проходило и дня, чтобы Тамсин
не зашла в его домик под соломенной крышей в конце деревни. Люди не раз
видели, как Урм говорит и говорит ей что-то. Вдвоем - или втроем, если
считать куклу, с которой не расставалась Тамсин, - они бродили по окрестным
лесам и болотам, собирали какие-то травы, выкапывали корешки, а потом в
хижине Урма сушили, растирали, выпаривали - готовили целебные снадобья, и
Тамсин была его неизменной помощницей. Разговаривала ли она с ним или
молчала, как с другими, 'никто не знал, но Урм почему-то не сомневался, что
она его понимает, и учил ее всем премудростям своего ремесла. Старик знахарь
был единственным ее другом.
Но злой рок словно преследовал Тамсин: ее учитель сгорел в своей
собственной хижине. Никто не знал, где была девочка, когда начался пожар,
может, даже вместе с Урмом, но она успела вовремя выскочить, а он не сумел.
А может быть, предчувствуя беду, она прибежала к его дому, когда было уже
поздно. Один из соседей увидел в окно, как хижина Урма вспыхнула словно
свечка. Он выскочил на улицу, а Тамсин уже стояла там, беспомощно глядя на
пламя и прижимая к себе куклу лицом.
- Небось сначала высосала из него все, что он знал, а потом, паршивая
девчонка, и подожгла сама, - высказала предположение одна старуха, но той же
зимой ее принялась трепать лихорадка, и до весны она не дожила. И снов никто