"Роберт эрвин Говард. Тени в лунном свете" - читать интересную книгу автора

колоннами, которые выстроились ровными рядами вдоль массивных стен. Между
колонн летали огромные зеленые с алым попугаи. Зал был полон темнокожих
воинов с ястребиными лицами. Они не были неграми. Ни их внешность, ни
одежды, ни оружие не походили ни на что, известное в мире, в котором жила
спящая.
Воины напирали на человека, привязанного к колонне. То был гибкий
белокожий юноша, золотые кудри которого спадали на лоб, белизной подобный
алебастру. Его красота была не вполне человеческой. Он был словно
воспоминание о боге, высеченное из белого мрамора.
Чернокожие воины смеялись над ним, выкрикивали что-то на незнакомом
языке. Гибкое обнаженное тело корчилось под их безжалостными руками. Кровь
стекала по бедрам цвета слоновой кости и капала на полированный пол. Эхо
разносило по залу крики жертвы. Затем, подняв лицо к потолку и небесам над
ним, юноша ужасным голосом выкрикнул имя. Кинжал в руке цвета черного
дерева оборвал его крик, и золотая голова упала на грудь слоновой кости.
Словно в ответ на этот отчаянный крик раздались громовые раскаты, как
от колес небесной колесницы, и среди мучителей возникла фигура, будто
материализовавшись из ничего, из воздуха. Фигура была человеческой, но ни
один смертный человек никогда не обладал столь нечеловеческой красотой.
Между ним и юношей, который безжизненно повис на своих цепях, было
несомненное сходство. Но человечности, что скрадывала богоподобность
юноши, не было в чертах незнакомца, застывших неподвижно и ужасных с своей
красоте.
Чернокожие отпрянули от него. Глаза их сверкали бешеным огнем. Он
поднял руку и заговорил, и голос его разошелся глубоким, многократным эхом
в молчании зала. Словно в трансе, темнокожие воины продолжали отступать,
пока не заняли места вдоль стен в равных промежутках друг от друга. Затем
со сжатых губ незнакомца сорвалось чудовищное заклинание и приказ:
- Йахкулан йок тха, ксуххалла!
При звуках страшного крика черные фигуры застыли. Их члены сковала
странная неподвижность, они неестественно окаменели. Незнакомец коснулся
безвольного тела юноши, и цепи упали. Он поднял мертвое тело на руки.
Затем обернулся, его спокойный взор скользнул по безмолвным рядам фигур
черного дерева, и он указал на луну, которая заглядывала в зал сквозь
оконные переплеты. И они поняли, эти напряженные, застывшие в ожидании
статуи, которые были людьми...


Оливия проснулась, как от толчка, на своем ложе из веток. Она вся
была в холодном поту. Сердце ее громко стучало в тишине. Она осмотрелась
вокруг безумным взглядом. Конан спал, прислонившись к колонне, его голова
свесилась на могучую грудь. Серебряное свечение поздней луны пробиралось
сквозь дыры в потолке, бросая длинные белые полосы света на пыльный пол.
Девушка смутно различала статуи - черные, полные скрытого напряжения,
ожидающие. Борясь с истерикой, она увидела, как лунные лучи легко ложатся
на колонны и статуи в нишах.
Что это было? Дрожь прошла по статуям, где их коснулся лунный луч.
Оцепенение ужаса сковало ее, ибо там, где должна была быть неподвижность
смерти, возникло движение: медленное шевеление, странные судороги черных
тел, Ужасные крик сорвался с ее губ, когда она сбросила оковы, что держали