"Лион спрэг де Камп. Башня слона" - читать интересную книгу автора

тыча кружкой в грудь нахмурившегося северянина. - Если бы простой смертный
мог украсть камень, поверь мне - его давно бы уже украли. Ты говоришь
перелезть через стену. Перелезть можно, да только боюсь, когда ты
перелезешь, то сразу попросишься обратно. Верно, в саду нет стражи, вернее
- люди там не сторожат, но в самой Башне, в караульном помещении,
расположенном в нижней ее части, людей хватает. И даже если отобьешься от
зверей, которых на ночь выпускают в сад, придется с боем прорываться в
верхнюю часть башни, ибо алмаз спрятан где-то там.
- Но если уж попал в сад, - настаивал киммериец, - то почему бы не
попробовать попасть в башню сверху?
У котхийца от такой наглости отвисла челюсть.
- Нет, вы только послушайте! - воскликнул он насмешливо. - Вы
посмотрите на этого орла, который собирается вспорхнуть на башню высотой в
девяносто локтей. Или, может быть, ты - муха и вскарабкаешься по
отполированной стене?
Сконфуженный киммериец гневно оглянулся, когда гуляки, внимательно
следившие за разговором, одобрительно захохотали в ответ на последнее
замечание. Он не видел ничего смешного, и до него, еще не совсем
освоившегося с манерами цивилизованных людей, не доходило, что смеялись
именно над ним. Кстати, цивилизованные люди, как правило, позволяют себе
вольности, заведомо больше, чем дикари только потому, что для них уже не
существует опасности заплатить за неосторожное слово раскроенным черепом.
Смутившийся юноша, скорее всего, тихо отошел бы в сторону, но котхиец уже
вошел во вкус.
- Так как? - крикнул он. - Расскажи-ка нам, глупцам, которые воровали
еще тогда, когда тебя на свете не было, как бы ты украл алмаз?
- Смельчак всегда найдет способ, - коротко ответил рассерженный
киммериец.
Котхиец воспринял это как личное оскорбление. Он побагровел от гнева.
- Что? - заорал он. - Ты еще смеешь обвинять нас в трусости? А ну
марш отсюда, чтобы мои глаза тебя здесь не видели!
Выкрикнув эти слова, он резко толкнул киммерийца.
- Ах, ты так! - скрежетнул зубами варвар и отвесил обидчику изрядную
оплеуху, повалившую того на стол. Из кружек полилось на пол пиво, а
взбешенный котхиец схватился за меч.
- Ах ты, собака, - заревел он. - Да я из тебя сейчас сердце вырву!
Засверкала сталь, зеваки бросились к выходу. Кто-то из них, убегая,
сбросил на пол единственную свечу и все вокруг погрузилось во мрак.
Слышался только топот ног, треск ломающихся столов и лавок, проклятия
сталкивающихся людей. Пронзительный крик, завершившийся хрипом агонии,
словно ножом обрезал галдеж. Когда наконец снова зажгли свет, оказалось,
что большинство гуляк успело выскочить наружу через выбитые окна и двери,
а те, кто остались, попрятались под столами и за винными бочками. Лишь
толстый котхиец тихо лежал в середине зала. Он был мертв - меч киммерийца
нашел его и во мраке.
Мерцающий свет и пьяный гомон остались далеко позади. Киммериец
сбросил порванную тунику, оставшись лишь в полотняной набедренной повязке
и ременных сандалиях. Он двигался бесшумно, словно огромный кот, и под его
бронзовой от загара кожей играли стальные мускулы. Квартал, где он шел,
был кварталом храмов и святилищ неисчислимых богов Заморы. В слабом лунном