"Сьюзан Конант. Пес, который взломал дверь ("Холли Винтер" #4) " - читать интересную книгу автора

работает ли автоответчик, Кевин спросил:
- На поминки идете?
Мы сегодня уже встречались с ним по пути из магазина - тогда я и
сообщила ему о Роз.
- Вроде того. Решили зайти.
- Стимулятор, - сказал Кевин.
- Что? - не поняла я.
- У нее в груди было имплантировано такое устройство.
- Да знаю я, что такое стимулятор. Он был у Роз? Так вот почему... А
почему, собственно, из этого надо делать такую тайну? Это ведь не лекарство
от венерических болезней или еще Бог знает чего.
- Элиот-парк, - сказал Кевин.
- Да.
- Ты все еще ходишь туда на занятия?
- Я знаю, что тебя волнует. Граффити, верно? Ты думаешь, что существует
какая-то зловещая связь между дрессировкой в парке и граффити, а также всем
этим и гибелью Роз. Так вот, единственная связь между всем этим заключается
в том, что Роз жила рядом с парком и там тренировала свою собаку, и именно с
ее легкой руки клуб стал пользоваться этой площадкой. Даже если бы мы там и
не занимались все вместе, она бы все равно ходила на эти теннисные корты.
Клуб здесь ни при чем. Но все же очевидно, что ее смерть не так похожа на
дурацкий несчастный случай, как нам показалось. Значит, стимулятор,
говоришь? А тут еще вода и электричество...
Его передернуло.
- А откуда тебе известно, что у Роз был этот стимулятор?
Тут на заднем крыльце появилась Лия, и Кевин отчаянно замотал головой.
Ему явно не хотелось обсуждать вскрытие при Лии. Ему все же удалось убавить
громкость и прошипеть всего одно слово: "экспертиза".

У женщины, открывшей нам дверь дома Джека Инглмана, были непослушные
седые волосы, которые она откинула с пухлого влажного лица, и короткие
толстые пальцы с коротко подстриженными ногтями. Она назвалась Шарлоттой
Загер, сказала, что Джеку приходится сестрой, а затем схватила мою руку и
принялась так неистово трясти ее, словно это был гнилой коренной зуб,
вырвать который мешал прочный корень. Я ничуть не удивилась, узнав, что она
дантист.
Наша корзинка с фруктами оказалась почти незаполненной по сравнению с
другими тремя или четырьмя, выставленными на столиках в прихожей, а может
быть, наши яблоки и груши уже переложили в большую серебряную вазу, которая
стояла на кофейном столике в гостиной. Протестантская смерть пахнет
гладиолусами, а еврейская - фруктами. Самым странным было то, что все эти
ананасы, дюжины виноградных и банановых кистей, сотни груш, грейпфрутов,
апельсинов и яблок абсолютно никто не ел. В столовой люди накладывали себе
на тарелки булочки, кусочки копченого лосося, сливочного сыра и помидоры; те
же, кто был в прихожей и гостиной, ели шоколадные пирожные с орехами и
печенье, но к фруктам все относились так, словно это был муляж.
Со смертью Роз лоск спал с лица Джека, и стоило заглянуть ему в глаза,
как тут же становилось ясно, что его мысли где-то очень далеко. Несмотря на
это, он поприветствовал нас. Сказал ли ему кто-нибудь хоть слово из того,
что успел прошипеть мне Кевин? Я смутилась и взяла Джека за руку, зато Лия