"Джон Коннолли. Темная лощина ("Чарли Паркер") " - читать интересную книгу автора

Вероятно, идея с наручниками была не самой лучшей. Наверняка, проще
сковать наручниками весь трейлер, чем самого Билли. Я направлял все свои
силы на то, чтобы отстранить руку Билли с ножом, но она все равно оставалась
неподвижной, как статуя поэта на площади Лонгфелло. Пока мою голову осаждали
мысли о том, какой же глупостью с моей стороны было вот так сюда прийти,
Билли очень сильно ударил меня по голове кулаком, а затем откинул к
противоположной стене трейлера. В голове у меня зазвенело, а из уха пошла
кровь. Я еще подумал, что моя ушная раковина сейчас просто взорвется, но тут
давление пальцев на шею начало усиливаться, и я отчетливо понял, что могу
больше не беспокоиться об ухе.
Нож заколебался в его руке, и я почувствовал новую волну боли. Кровь
теперь текла просто ручьем, капая с моей щеки на белоснежный воротник. Лицо
Билли стало почти бордовым от ярости, он тяжело и часто дышал сквозь крепко
стиснутые зубы.
Билли полностью сосредоточился на том, чтобы вытрясти из меня жизнь, а
я тем временем умудрился залезть правой рукой в свой карман и с облегчением
почувствовал прохладную рукоятку пистолета. Я уже думал, что больше не
выдержу, когда мне вдруг удалось высвободить руку и ткнуть пистолетом прямо
в физиономию Билли. Злобный огонек, до этого мелькавший у него в глазах,
начал потихоньку угасать. Давление на мою шею ослабло, нож выскользнул из
раны, и я повалился на пол. Мое горло страшно саднило, а из легких
вырывались хрипы. Я продолжал держать Билли под прицелом, но он оставил меня
и отошел прочь. Теперь, когда волна его ярости немного спала, выглядел
довольно неуверенно. Билли взял сигарету из пачки "Мальборо", прикурил ее.
Затем предложил сигарету мне. Я отрицательно покачал головой, отчего боль в
моем ухе снова начала нарастать. Тогда я решил больше не качать головой.
- Почему ты хочешь надеть на меня наручники? - спросил Билли
заискивающим тоном. Он посмотрел на меня, и я увидел в его глазах настоящую
тоску. - Может, не надо, а?
Я сделал еще несколько глубоких вдохов и только тогда смог заговорить.
Мой голос звучал хрипло, а горло болело так, словно кто-то засыпал туда
гравий. Если бы я не знал что у Билли ум ребенка, я бы все-таки пустил в ход
оружие.
- Ты сказал, что собираешься сделать из меня бейсбольную биту и выбить
из меня все дерьмо, насколько я помню, - сказал я.
- Эй, но ты же был груб, - произнес он, и злобный огонек снова
загорелся на мгновенье в его глазах.
Мое оружие все еще было направлено на Билли, но его это по-прежнему
мало заботило. Мне же было интересно: может быть, он знал об оружии что-то,
чего не знал я? Может быть, спертый воздух трейлера мог препятствовать
вылету пули из ствола, пока мы там разговаривали?
Я был груб? Совсем было собравшись снова отрицательно покачать головой,
я вспомнил о пострадавшем ухе и решил, что лучше вообще лишний раз не
шевелиться... Я пришел к Билли Перде, как, возможно, сделал бы покойный ныне
отец Риты, бывшей его жены, которая жила теперь со своим двухлетним сыном
Дональдом в маленькой квартирке на Локуст-стрит в Портленде. Ее развод с
Билли Перде состоялся шесть месяцев назад, и с этого времени горе-папаша не
выплатил ни цента алиментов своему законному сыну. Я знал семью Риты все то
время, пока рос в Скарборо. Ее отец скончался прямо на работе, в банке, а
мать всю жизнь боролась за сохранение семьи. Один брат Риты сидел в тюрьме,