"Джозеф Конрад. Теневая черта (Повесть. Перевод А.Полоцкой) " - читать интересную книгу автора

сне, но не успел я закрыть глаз, как вахтенный пришел доложить, что
поднимается легкий бриз.
- Достаточный, чтобы выйти в море, - сказал он.
И так оно и было: достаточный, но не больше. Я приказал послать людей
на брашпиль, ставить паруса и поднять топселя.
Но к тому времени ветерок уже совсем улегся. Тем не менее я выровнял
реи и привел все в готовность. Я не собирался отказаться от попытки.


IV


С поднятым якорем, одетое в парусину до самых клотиков, мое судно
стояло неподвижно, точно модель корабля, поставленная на отливающий светом
и тенями полированный мрамор. Было невозможно отличить землю от воды в
загадочном спокойствии огромных мировых сил. Мною внезапно овладело
нетерпение.
- Неужели оно совсем не слушается руля? - раздраженно сказал я
человеку, чьи сильные загорелые руки обхватывали рукоятки штурвала,
выделяясь во мраке, точно символ воли человеческого рода, притязающего
руководить своей судьбой.
Он отвечал:
- Нет, сэр, оно медленно, но идет.
- Держать на юг.
- Есть, сэр.
Я зашагал по юту. Кроме звука моих шагов, не было слышно ничего, пока
рулевой не заговорил снова:
- На румбе, сэр.
Я почувствовал легкое стеснение в груди, прежде чем объявить первый
курс моего первого судна в молчаливой ночи, тяжелой от росы и сверкающей
звездами. Было что-то завершающее в этом действии, обрекавшем меня на
бесконечную бдительность и одинокий труд.
- Так держать, - сказал я наконец, - курс на юг.
- Есть курс на юг, - как эхо отозвался рулевой.
Я отослал второго помощника и вахтенных и остался на вахте, шагая по
палубе в прохладе дремотных часов, предшествующих заре.
Легкие порывы ветра то налетали, то замирали, и всякий раз, когда они
были настолько сильны, что будили черную воду, журчанье у борта
пронизывало мое сердце нежным крещендо радости и быстро затихало. Я был
глубоко утомлен. Даже звезды, казалось, устали ждать рассвета. Он наступил
наконец - перламутровое сияние в зените, какого я никогда раньше не видел
в тропиках, тусклое, почти серое, стравно напоминавшее высокие широты. С
бака раздался голос дозорного:
- Слева по носу земля, сэр.
- Хорошо.
Облокотясь о поручни, я даже не поднимал глаз. Движение судна было
незаметно. Вскоре Рэнсом принес мне утреннюю чашку кофе. Выпив ее, я
посмотрел вперед и в неподвижной полосе яркого оранжевого света увидел
низкий силуэт земли, точно вырезанный из черной бумаги и, казалось, легко,
как пробка, плававший по воде. Но восходящее солнце превратило его в