"Джозеф Конрад. Теневая черта (Повесть. Перевод А.Полоцкой) " - читать интересную книгу автора

- Да, сэр.
Я быстро поднялся, а он посторонился, давая мне пройти. Идя к трапу, я
услышал голос мистера Бернса:
- Закройте мою дверь, стюард.
И несколько удивленный ответ Рэнсома:
- Слушаю, сэр.
Я думал, что все мои чувства притупились до полного равнодушия. Но
пребывание на палубе оказалось таким же мучительным, как всегда.
Непроницаемый мрак окутывал судно так плотно, что казалось, стоит
протянуть руку за борт - и прикоснешься к какому-то неземному веществу.
Это вызывало ощущение непостижимого ужаса и невыразимой тайны. Немногие
звезды над головой изливали тусклый свет только на судно, не отбрасывая
лучей на воду, разрозненными стрелами прорезывая атмосферу, превратившуюся
в сажу. Ничего подобного я никогда еще не видел - невозможность
установить, откуда может прийти перемена, - угроза, обступившая со всех
сторон.
У руля все еще никого не было. Неподвижность всего окружающего была
полная. Если воздух стал черен, то море, казалось, стало твердым. Не
стоило ни смотреть в каком бы то ни было направлении, ни улавливать
какиенибудь знаки, ни гадать о близости мгновенья. Придет время - и мрак
молча одолеет ту капельку звездного света, какая падает на судно, и конец
всему наступит без вздоха, движения или ропота, и все наши сердца
перестанут биться, точно остановившиеся часы.
Было невозможно отделаться от этого ощущения конца. Спокойствие,
снизошедшее на меня, было словно предвкушением небытия. В нем была
какая-то отрада, как будто моя душа вдруг примирилась с вечностью слепой
тишины.
При том нравственном опустошении, которое я переживал, у меня уцелел
лишь инстинкт моряка. Я спустился по трапу на шканцы. Звездный свет,
казалось, угасал, не достигая этого места, но когда я тихо спросил: "Вы
здесь, ребята?" - мои глаза различили призрачные фигуры, встававшие вокруг
меня, очень немногочисленные, очень неясные; и чей-то голос произнес: "Все
здесь, сэр". Другой торопливо поправил:
- Все, кто на что-нибудь годится, сэр.
Оба голоса были очень тихи и глухи; не слышно было ни особой
готовности, ни уныния. Очень деловитые голоса.
- Мы должны попытаться убрать грот, - сказал я.
Тени отшатнулись от меня безмолвно. Эти люди были призраками самих
себя, и их вес на фалах не мог быть больше веса призраков. Если когда-либо
парус был убран чисто духовной силой, то именно этот парус, потому что на
всем корабле не было достаточно мускульной силы для такой задачи, не
говоря уже о нашей жалкой кучке на палубе. Разумеется, я сам тоже работал.
Они едва брели за мной от троса к тросу, спотыкаясь и тяжело дыша. Они
трудились, как титаны. Мы возились с этим по меньшей мере полчаса, и все
время черный мир не издавал ни звука. Когда был закреплен последний
нок-гордень, мои глаза, привыкшие к темноте, различили фигуры изнемогающих
людей, цепляющихся за поручни, упавших на люки. Один схватился за шпиль,
мучительно стараясь вздохнуть, а я стоял среди них, словно надежная опора,
недоступный болезни и чувствуя только душевную боль.
Я немного подождал, борясь с бременем своих грехов, с чувством