"Джозеф Конрад. Конец рабства (Повесть. Перевод А.Кривцовой) " - читать интересную книгу автора

Сорви головы. Не представлялось больше благоприятных случаев, какими он
мог бы воспользоваться; рассеялась белокрылая стая клипперов, живших
буйно, по воле ветра, и сколачивавших состояние из пены морской. В мире,
где надежда получить барыш очень невелика, в мире, где свободных судов
вдвое больше, чем грузов, а жалкие фрахты перехватываются по телеграфу за
три месяца вперед, - в этом мире человеку, который скитается на авось со
своим маленьким барком, не приходится рассчитывать на удачу, да вряд ли и
на место под солнцем.
С каждым годом ему приходилось все труднее. Дочери он мог посылать
ничтожные суммы, и это причиняло ему страдания. Между тем он ограничил
себя шестью сигарами в день, да и то второсортными. О своих затруднениях
он никогда ей не говорил, а она не распространялась на тему о своих
лишениях. Друг другу они доверяли и не нуждались в объяснениях, а их
взаимное понимание не требовало изъявлений благодарности и сожалений. Он
был бы неприятно удивлен, если бы ей пришло в голову поблагодарить его, но
считал вполне естественным ее сообщение о том, что ей нужны двести фунтов.
В порт, где была зарегистрирована "Софала", он ввел "Красавицу" с
балластом, собираясь поискать фрахт, и тут получил ее письмо. Смысл письма
был тот, что не стоит прикрашивать факты. Единственный выход - сдавать
комнаты с пансионом; по ее мнению, это дело могло пойти. Поэтому она
считала возможным откровенно сообщить ему, что для начала ей хватило бы
двухсот фунтов. Он поспешно разорвал конверт на палубе, где вручил ему
письмо посыльный судового поставщика, явившийся с письмами в тот момент,
когда "Красавица"
бросила якорь. Во второй раз за всю свою жизнь капитан Уолей пришел в
ужас и остановился как вкопанный у двери каюты, а письмо дрожало в его
руке. Сдавать комнаты с пансионом! Двести фунтов для начала! Единственный
выход! А он не знал, где ему достать двести пенсов.
Всю ночь капитан Уолей шагал по полуюту своего ставшего на якорь судна,
словно собирался подойти к берегу в густой туман и не мог определить
положение после многих серых дней, когда не видно ни солнца, ни луны, ни
звезд. В черной ночи мерцали путеводные огоньки маяков и прямые линии
огней на берегу, а вокруг "Красавицы" огни судов отбрасывали трепещущие
полосы на воду рейда. Капитан Уолей не видел и проблеска света, пока не
рассвело, а тогда он заметил, что одежда его насквозь пропитана росой.
Судно проснулось. Он остановился, погладил свою влажную бороду и устало
спустился с полуюта. При виде его старший помощник, сонно бродивший по
шканцам, застыл с разинутым ртом, не закончив утреннего зевка.
- Доброе утро! - торжественно произнес капитан Уолей и направился в
каюту. Но в дверях он приостановился и, не оборачиваясь, сказал: - Где-то
в кладовой должен быть пустой деревянный ящик. Он не поломан, а?
Помощник закрыл рот, а потом с недоумением спросил:
- Какой пустой ящик, сэр?
- Большой плоский ящик от портрета, что висит в моей каюте.
Распорядитесь, чтобы его вынесли на палубу, и пусть плотник его осмотрит.
Он скоро может мне понадобиться.
Помощник стоял неподвижно, пока не услышал, как захлопнулась дверь
капитанской каюты в носовой рубке.
Тогда он поманил пальцем второго помощника и сказал ему, что "в воздухе
чем-то пахнет".