"Карл Отто Конради. Гете: Жизнь и творчество, том 1 " - читать интересную книгу автора

пробираются в темноте...
Своими произведениями я обязан никак не собственной мудрости, но
тысячам предметов, тысячам людей, которые ссужали меня материалом. Были
среди них дураки и мудрецы, умы светлые и ограниченные, дети, и юноши, и
зрелые мужчины. Все они рассказывали, что у них на сердце, что они думают,
как живут и трудятся, какой опыт приобрели; мне же оставалось только взяться
за дело и пожать то, что другие для меня посеяли" 1.
Это высказывание Гёте особенно наглядно подтверждает мысль о том, что
для действительного уяснения соотношения традиции и новаторства в творчестве
каждого художника необходимо как можно глубже погружаться в эпоху данного
художника, чтобы понять внутреннюю логику его духовного развития, специфику
его связи с традицией, его индивидуальность. На важность этой стороны
исследования обращал внимание и В. Г. Белинский: "Задача критики состоит
совсем не в том, чтобы решить, почему Гёте жил и писал не так, как жил и
писал Шиллер, но в том, почему Гёте жил и писал, как Гёте, а не как
кто-нибудь другой..." 2 С этой точки зрения книга Конради полностью
удовлетворяет требованию, выдвинутому в свое время Белинским. Автор не
стремится подогнать Гёте под те или иные расхожие схемы или навязать ему
собственный взгляд на мир, его целью, напротив, как раз и было наиболее
полное выявление особенностей индивидуального жизненного пути Гёте.
Оттого-то он так педантичен в деталях, так дотошен в подробностях, словно
опасается, что какой-то опущенный им за кажущейся незначительностью нюанс
помешает читателю наглядно представить себе ту или иную
1 Эккерман И. П., там же, с. 637-638,
2 Белинский В. Г. Полн. собр. соч. T. VII M., 1955, с. 310.

20

черту индивидуального облика Гёте.
Постоянную открытость Гёте объективному миру, неиссякаемую пытливость
его творческой мысли можно проиллюстрировать многими примерами, прежде
всего, конечно, анализом его художественных произведений, таких хотя бы, как
"Годы странствий Вильгельма Мейстера", "Западно-восточный диван" и, конечно,
"Фауст". Об этих произведениях Конради говорит достаточно подробно и
убедительно. Но и в сферах общегуманитарной и общественной раздумья Гёте
были необычайно плодотворны. Так, лишь в наше время получила развернутую
характеристику и соответствующую оценку выдвинутая Гёте идея всемирной
литературы, которая его особенно занимала в последние годы жизни и которая
родилась у него, по сути дела, как закономерный итог неутомимой
жизнедеятельности и проникновения в сущность развития современного ему
мирового искусства 1. Одну из любопытных страниц, свидетельствующих об
открытости позднего Гёте новейшим общественно-политическим идеям,
представляют собой раздумья Гёте об идеях сенсимонизма, получивших особенно
широкое распространение уже с 1820-х годов. Французский утопический
социализм интересовал Гёте в течение многих лет, не приводя его к
однозначному и определенному выводу. С одной стороны, Гёте находил в
сенсимонизме "непосредственно направленный на нравственно-практическую сферу
жизнедеятельности и отталкивающийся от общественной действительности образ
мышления, который не уклоняется от принципиальной критики
социально-экономических пороков капитализма и принципиальных сомнений в его