"Джон Пейтон Кук. Кающийся" - читать интересную книгу автораоставив нас в пустоте.
- Тэри, - сказала она, - сейчас ты получишь то, что тебя ждет. Она толкнула меня на алтарь и заставила раскинуть руки и ноги. Запястья и лодыжки она мне перевязала крепкой кусючей пеньковой веревкой. Узлы были мастерские, крепко держащие, достаточно тугие, чтобы остановить кровообращение. Когда мы познакомились впервые, она делала узлы не такими тугими, но мы с ней выяснили, что тугие мне больше нравятся. Я чувствовал, как у меня пульсируют жилы. Концы, веревок она закрепила ниже, так что я чувствовал себя как на средневековой дыбе. Потом острыми ножницами она разрезала на мне джинсы, трусы и рубашку, оставив меня голого, беспомощного, мерзнущего. Потом она вышла. - Мне надо принести остальные инструменты из машины, - сказала она и забрала фонарь с собой. Для Марии часть удовольствия была в том, чтобы заставлять меня сходить с ума, и я по опыту знал, что она оставила меня на куда более долгий срок, чем нужен, чтобы спуститься с холма. Она хотела заставить меня думать, что никогда не вернется. И как бы я ни верил ей, как бы твердо ни знал, что она вернется, я не мог подавить панический страх. Я попробовал веревки, но у меня не было ни свободы, ни рычага, ни силы, которые могли бы чем-то помочь. Ветер свистел в _мораде_, и дверь поскрипывала. Я слышал, как в углу скребется какая-то мелкая зверушка. И представлял себе Марию, сидящую в безопасности автомобиля, думающую обо мне, вставляющую пальцы во влагалище и смеющуюся, как маньячка. Наконец я услышал звук закрывающейся дверцы машины. Но она не потом уехала. Через пару минут шум мотора затих вдали. Я был один. Никто, кроме Марии, не знал, где я. Я подумал про испанца из рассказа По "Колодец и маятник" - узника инквизиции, привязанного в темноте к холодному бревну, ожидающего гигантского лезвия, которое со свистом рассекает воздух над его животом, постепенно спускаясь, все сильнее загоняя узника в безумие, а внизу в колодце собрались крысы, ожидая, когда посыплются внутренности. Фантазия разыгралась, и я представил себе стоящую надо мной Марию в серой сутане, ее-рука лежит на рычаге, управляющим гигантским аппаратом, и глаза ее расширяются в яростной жажде крови. У меня возникла бешеная эрекция, но я не мог до нее дотронуться. Он хлопал меня по животу, как выброшенный на берег кит, на кончике была белая капля, и серебряные колечки на нем тихо позванивали, и эхо отражалось от стен. - Мария, - шепнул я и улыбнулся. Я знал, что она со мной еще не закончила. Я закрыл глаза и заснул. - Что я в Церкви люблю - это церемонии и ритуалы, - сказала однажды мне Мария у себя дома. Дед с бабулей были баптистами и перестали заставлять меня ходить в церковь сразу после крещения, а после этого я мало вообще думал о религии, пока не встретил Марию, которая, оказалось, верует в какой-то собственный вид христианства. А я в конце концов стал верить в Марию. |
|
|