"Кэтрин Куксон. Стеклянная мадонна" - читать интересную книгу автора

хотя между теми и другими пролегала непреодолимая пропасть.
Она знала, что в наследство от отца ей достались сила духа и
принципиальность, но, стоило ей попробовать проявить эти свои достоинства,
как жизнь превращалась в ад. Она бы превозмогла это и вышла победительницей,
если бы не единственное препятствие - ребенок. Ничто не удерживало ее в этом
доме, рядом с этим человеком, ничто не заставляло принимать нравственные
мучения, кроме ребенка, которым Эдмунд пользовался, как мощным оружием,
единственным, какое он мог против нее обратить. Когда она отказывалась ему
повиноваться, он использовал девочку, как кинжал, приставленный к горлу.
- Как скоро ты спустишься?
Вопрос был задан низким, трепетным басом, способным произвести на
стороннего слушателя впечатление, будто он соскучился по ее обществу. В
некотором смысле так оно и было: ему не терпелось узнать привезенные ею
новости, так как от них слишком многое зависело. Но когда она ответила:
"Минут через пятнадцать", - он насмешливо подумал: пятнадцать минут! Другая
на ее месте ответила бы: через час-два. Но его Розина не одевалась, а
наскоро переодевалась; ей не было свойственно красить глаза и губы, пудрить
кожу, душить подмышки и соски. Нет, она ограничивалась мылом для лица,
вместо помады для волос пользовалась щеткой с шелком, после которой прическа
сверкала, словно обрызганная водой.
Розина наблюдала в зеркале, как он захромал обратно к двери. Даже
теперь, многое пережив и хорошо зная его, она понимала, почему женщинам так
трудно перед ним устоять. Несмотря на излишества, его фигура сохранила
изящество. Щеки, подбородок, шея нисколько не одрябли, и только желтизна
глаз свидетельствовала о нездоровом образе жизни. Лишь близкие люди знали,
насколько он порочен: ее мать, Элис, ее дядя Джеймс и тетя Эмма. Но даже они
не знали о нем всего; ей одной было известно, что Эдмунд Легрендж
представляет собой средоточие разнообразных пороков, многие из которых были
настолько изысканными и невероятными, что о них трудно было бы рассказать
словами.
Если бы нашлись такие слова, она бы давно уже излила душу Элис или
собственной матери. Но существуют вещи, какие не в состоянии выговорить
язык. Она чувствовала, что ее рассудок выстроил эту преграду, чтобы уберечь
ее от безумия.
- Как вы поступите? - шепотом спросила ее Элис, застегивая на ней
платье с кринолином, и Розина так же шепотом ответила:
- Не знаю. Одно несомненно: он не поверит, что я старалась, но я
действительно пошла на это, Элис, потому что просить у дяди все же легче,
чем у матери.
Элис застегнула последний крючок, пригладила расшитый воротник сзади и
поправила кончики спереди. Покончив с воротником, она сказала:
- Это надо прекратить. Если вы лишитесь фабрики, все будет кончено.
На это Розина ничего не ответила, а только подумала: "Как бы мне этого
хотелось! Есть только одна помеха..."
Направившись к двери, она бросила через плечо:
- Прежде чем спуститься, я пожелаю Аннабелле доброй ночи. -
Обернувшись, она добавила: - Не ждите меня. Вы утомились. Ужинайте и
ложитесь. Я справлюсь сама. Я... могу задержаться.
Элис не соизволила ответить. Обе знали, что она ослушается приказания.