"Джеймс Фенимор Купер. Хижина на холме" - читать интересную книгу автора

нам хочется, - он наш король; но если нет - мы не признаем его. Я старый
солдат, Вудс, и воля короля для меня священна!
Видя, что спор между отцом и Вудсом начинает принимать нежелательное
для него направление, Роберт ушел спать, ссылаясь на усталость. Долго еще
после его ухода старики спорили, попыхивая своими трубками.
В то время как в библиотеке шел горячий спор, госпожа Вилугби удалилась
в свою комнату и жарко молилась там: все, кого так горячо любило ее
материнское сердце, были здесь, с нею, и хижина не казалась ей теперь
уединенной. Увы! Она не знала еще, какая черная туча собирается над ее
родиной, сколько горя придется ей перенести...
В своих комнатах, просто, но с комфортом меблированных, Роберт нашел
все в том же виде, как было и в последний его приезд в прошлом году;
прибавилось только несколько новых вещиц.
Здесь были даже его игрушки; но серсо, в которое он так любил когда-то
играть, теперь красиво было перевязано лентами. "Это, верно, матушка, -
подумал Роберт, - позаботилась об этом: она все еще не может отвыкнуть
считать меня ребенком. Посмеюсь с ней над этим завтра". Повернувшись к
туалетному столику, он увидел корзинку со свертками. Эту корзину с подарками
он находил у себя в каждый свой приезд. Он развернул один сверток: в нем
были теплые шерстяные чулки.
- Это все мама заботится, чтобы я не простудился. Дюжина рубашек, и на
одной из них пришит билетик с именем Беллы. Куда мне столько белья? Если бы
я забрал все белье, которое они шьют мне, то мой чемодан не уступил бы
генеральскому! А это что? Хорошенький шелковый кошелек и опять с именем
Беллы; ничего от Мод. Неужели Мод обо мне позабыла! А это? Ах, какой
прекрасный шелковый шарф! Вероятно, это от отца, даже, может быть, один из
его прежних, но он совсем новый. Завтра же спрошу об этом. Но странно, что
от Мод ничего нет.
Потом молодой человек отложил в сторону свои подарки, поцеловал шарф
и - стыдно признаться - не помолившись Богу, лег спать.
Посмотрим теперь, что делается в комнате сестер. Мод, как более живая и
проворная, уже разделась, помолилась и, завернувшись в большой платок, с
нетерпением ожидала, когда Белла кончит молитву. Едва та поднялась с колен,
Мод проговорила:
- Майор, вероятно, уже рассмотрел подарки; я слышу, как ходит он взад и
вперед по комнате.
- Да, как вырос Боб! Он очень стал похож на папу, не правда ли?
- Ну, что ты выдумала! Нисколько! Волос он своих не пудрит, как папа,
да они у него и гораздо светлее.
- Странно. А мы с мамой сегодня вечером просто поражены были этим
сходством и очень рады были этому; ведь папа наш красивый и Боб тоже.
- Они оба могут быть красивыми и быть непохожими. Бесспорно, папа самый
красивый старик, какого я только видела, а Боб ничего, так себе. Но разве
можно сравнивать двадцатисемилетнего со стариком... Знаешь, Боб меня уверил,
что он хорошо теперь играет на флейте.
- Он делает хорошо все, за что ни возьмется. Несколько дней тому назад
господин Вудс говорил мне, что он ни разу не встречал мальчика, который так
хорошо понимал бы математику, как Боб!
- Я уверена, что и другие также легко могли понимать ее. Это господин
Вудс преувеличивает. Я не верю в исключения, дорогая Белла.