"Лев Скрягин "Взрывы на Северной Двине"" - читать интересную книгу автора

была видна палуба английского парохода, в его трюмах разгорался пожар, из
средней надстройки в морозное небо валил дым. Ровно в час дня нас ослепила
яркая вспышка. Она в виде гигантского шара, взметнулась над "Байропией".
Через секундувторую последовал ужасающий взрыв, такой же сильный, как и
взрыв "Семена Челюскина". Взрывной волной нас сбило с ног и бросило на
палубу где-то в десяти метрах от места, где мы стояли. Наш "Курск" еще раз
подскочил на кильблоках дока и заскрипел своими клепаными швами обшивки. До
сих пор не пойму, как наш пароход не завалился на стенку плавучего дока...
Вечером, около пяти часов, когда уже было темно, мы услышали третий взрыв
- рвануло 300 тонн тетрила, сложенного в ящиках на одном из причалов. В
наступившей темноте это было ужасающее зрелище. Горели дома, склады, вагоны
и навесы, в воздухе слышались свист и визг рвавшихся артиллерийских
снарядов.
Военные моряки, прибывшие из Архангельска с адмиралом Посоховым, живой
цепью переносили ящики с боеприпасами от мест вспыхнувших пожаров. Многих
из них убило и ранило осколками снарядов. К ночи моряки вынуждены были
прекратить эту опасную операцию и уйти в укрытие. Взрывы боеприпасов,
сложенных на причалах и вдоль железнодорожных путей, продолжались в течение
десяти дней. Куски и обломки двух взорвавшихся пароходов оказались
разбросанными в радиусе полкилометра.
Силой трех мощных взрывов 13 января были выбиты почти все стекла в домах
близлежащих сел и города. Экономия была разрушена и выгорела почти
полностью... Экипажи "Семена Челюскина" и "Байропии" погибли за исключением
капитана первого судна и его второго помощника, которые рано утром выехали
поездом в Архангельск для доклада о прибытии своего судна.
В течение нескольких дней после злополучного 13 января у нас на "Курске",
в кают-компании, шло заседание следственной комиссии по выяснению причин
взрыва "Семена Челюскина".
Естественно, что все заседания проходили при закрытых дверях и члены
комиссии не делились с нами, офицерами судна, своими выводами и
умозаключениями. Я до сих пор не знаю, к чему они пришли. Но следствие,
которое вели, кстати, те же члены комиссии по делу взрыва "Барона Дризена",
к тому времени уже было закончено, и комиссия наконец поделилась с нами
некоторыми подробностями.
Командный состав парохода "Барон Дризен" состоял из русских подданных,
уроженцев Прибалтики. Судном командовал немец Фриц Дрейман, остальные
офицеры были латыши и эстонцы. Команда парохода, набранная в портах
Америки, была разноплеменной, в ней были и негры, и китайцы, и испанцы, и
шведы, и португальцы, и французы. Лиц русского происхождения числилось
только трое: помощник механика Харченко, буфетчик Ковалев и боцман Полько.
После взрыва, который унес не одну сотню человеческих жизней, из судового
состава "Барона Дризена" в живых остались бывшие на берегу капитан судна,
старший помощник, третий штурман и боцман, который заявил властям, что в
момент взрыва находился на борту парохода. Все они были арестованы и
допрошены следственной комиссией. Последняя не могла с доверием отнестись к
показаниям боцмана Павла Полько в том, что в момент взрывов он находился на
борту "Барона Дризена". Боцман парохода заявил, что в момент взрыва он был
в носовой части судна в гальюне, что взрыв был один, а не два, что силой
взрыва его повалило на палубу гальюна, где он пролежал без сознания минут
пять или семь, после чего, придя в себя, он, опасаясь нового взрыва,