"Василий Колошенко "Трагедия в Заполярье" (ЧиП N 10/97)" - читать интересную книгу автора

разведки.
Пока на ледоколе шли работы по устранению дефектов, я решил согласиться с
предложением генерального конструктора вертолетов Михаила Леонтьевича Миля
и старшего летчика-испытателя фирмы Рафаила Ивановича Капрэляна перейти в
их конструкторское бюро на работу летчиком-испытателем. Михаил Леонтьевич
позвонил начальнику полярной авиации, и тот согласился с моим переводом в
КБ, но только при условии, что Миль гарантирует выполнение мною трех задач.
Мне надлежало, вопервых, отобрать несколько опытных полярных вертолетчиков
и обучить их взлетам и посадкам на подобранные с воздуха пыльные или
заснеженные площадки, когда и сам вертолет окутывают пыльные или снежные
вихри, образуемые струями от несущего винта (и скрывающие видимость
поверхности площадки, что часто приводит к поломке вертолетов, а иногда и к
гибели экипажа и пассажиров). Вовторых, нужно было обучить отобранных мною
летчиков полетам днем и ночью в облаках. И, наконец, подготовить их к
полетам на вертолетах с атомного ледокола днем и в полярную ночь.
Михаил Леонтьевич согласился с условиями начальника полярной авиации. Я
напомнил ему, что эти виды полетов во много раз сложнее, чем на любом из
существующих самолетов, что полеты в облаках, взлеты и посадки на пыльные
или заснеженные площадки запрещены соответствующими инструкциями...
Помолчав, добродушно улыбаясь, Михаил Леонтьевич заметил:
- Василий Петрович, вы рассказывали мне о том, что вами освоены эти
сложные виды полетов, так почему бы вам не обучить других полярных
вертолетчиков хорошо, безаварийно летать? Мне также известно, что пока в
Советском Союзе только вы, летчик полярной авиации, летали с кораблей,
летали по написанной вами инструкции, взлетали и садились на корабли при их
движении во льдах и по чистой воде, так почему бы не передать свой опыт
другим? А что касается инструкций, то они с течением времени должны
претерпевать изменения... Или я что-то перепутают?
- Нет, Михаил Леонтьевич, все правильно. Я готов выполнить условия
начальника полярной авиации. Этими полетами в какой-то степени будет
реабилитирован авторитет вертолетов.
Я знал, что инструкции уберегали экипажи от летных происшествий... и
одновременно являлись их причиной.
В отделе кадров полярной авиации я отобрал семь личных дел. Семь
командиров вертолетов с большим налетом на самолетах, а главное - на
вертолетах. Все семь командиров были вызваны в Москву. Все семь летчиков
изъявили согласие обучаться полетам по моей методике.
На вертолете Ми-4 (а все Ми-4 имели двойное управление) мы с
подмосковного аэродрома Захарково улетели на аэродром в Череповец. Этот
аэродром принадлежал полярной авиации, и мы стали там полными хозяевами не
только на земле, но и в воздухе. Расположившись в теплой и уютной гостинице
аэропорта, мы приступили к обсуждению предстоящих тренировок. Кузнецов и
здесь был нашим, моим командиром. Но только на земле. А в воздухе я был
командиром экипажа, его инструктором, а ему предстояло быть моим обучаемым.
Таким образом, мое положение было довольно неустойчивым, даже щекотливым.
Мало того, что я сам летал вопреки действующим инструкциям, так теперь
взялся обучать этому других - семерых командиров вертолетов во главе с
командиром эскадрильи.
Конечно, главная задача заключалась в том, чтобы каждый из семи так
овладел сложными видами полетов, так грамотно "нарушают" инструкции, чтобы